Из всех представительниц прекрасной половины населения Амвросиевского района лесник Татьяна Благодарная - самая неприступная. Чтобы лицезреть её, надо подняться на маковку горы Верблюжья, которую венчает невесть каким образом попавшее сюда деревянное строение.

Поднебесная обитель лесника Татьяны Благодарной

Совершить восхождение можно по серпантину, очертаниями похожему на гибкое тело змеи полупустыни - эфу, или же - по тропинке. Когда отроги Донецкого кряжа войдут в соприкосновение с лохмами осеннего тумана, лучше довериться серпантину.

Отсыревшая тропинка становится совершенно ненадёжной. Можно запросто поскользнуться и съехать к подножью горы на пятой точке. И потом, довольно неприятно пробираться в условиях ограниченной видимости. Складывается впечатление, будто поднимаешься в приёмную апостола Петра.

Но сейчас Верблюжья облита золотистым светом, словно божья коровка янтарём. От этого нарядными кажутся даже зацелованные дождями до гробовой доски стены поднебесной обители.

Хозяйка поднебесной обители Татьяна БЛАГОДАРНАЯ. 

Впрочем, в официальных бумагах она именуется менее романтично - наблюдательный пост. Помимо лесника Благодарной, здесь в засушливые дни несут вахту её коллеги. Некоторые, ссылаясь на головокружение от высоты и одышку, пытались отказаться от дежурств, однако вскоре привыкли и теперь без всякой опаски взбираются по крутому склону.

- Поначалу, - призналась Татьяна, - жутковато было глядеть вниз. Отсюда даже контора лесничества кажется нарядной игрушкой, а река Севостьянка - малым ручейком. Но, зато мы не дали ни одному пожару заползти на территорию лесничества. Вот и сегодня, а наблюдаем мы окрестности на десятки километров вглубь, я зафиксировала и передала по команде координаты трёх возгораний в степи. За исключением одного, все ликвидированы. На место третьего выехали спасатели… Не проскользнут незамеченными любители шашлыков и браконьеры всех мастей. Первым вежливо напомним о последствиях игр с огнём на природе, со вторыми разговор более жёсткий...

По следам двух отгремевших войн

Перед тем, как совершить восхождение к поднебесной обители, мы с лесничим Юрием Ивановым исколесили около трети всего Донецкого кряжа. И даже побывали по соседству с главной его высотой - Саур-Могилой.

Собственно, выражение «исколесили» не совсем точно характеризует поездку. Скорее это - передвижение по сильно пересечённой местности, где колдобин числом поболее, чем оспинок на лице совершенно рябого человека.

Зелёный вездеход порой швыряло так, что я всерьёз запереживал о сохранности фотоаппаратов и зубов, которые так и норовили отхватить кончик языка.

- Скажите «спасибо» своему ангелу-хранителю, - рассмеялся Иванов, - что привёл вас сюда два года спустя после военных действий... Бои велись жесточайшие. Просеки, визирки и поляны танки изуродовали до такой степени, что они сделались совершенно непроезжими для обычного транспорта... Каким образом вышли из положения?.. Прицепили к трактору самодельное устройство вроде утюга. Вот гладим им теперь дороги после каждого дождика…

Останавливаемся на вершине пологого холма. Чуть поодаль, в пяти минутах езды по нормальной дороге, тыл Саур-Могилы. Отсюда разрушенный мемориал совершенно не просматривается. И слава Богу, что так. Иначе бы навеянное величавым пейзажем впечатление оказалось безнадёжно испорченным.

- Лежащее по левую руку урочище, - рассказывает лесничий, - по-прежнему недоступно для нашего вездехода. Попасть туда можно лишь на тракторе... Ждём, сами понимаете, осенние дождики, чтобы задействовать «утюг»... А по правую - в насаждениях сосны как бы ржавые пятна. То - горельники в местах падения фугасов.

Ознакомительная лекция сопровождается посторонними звуками. Это шуршат

под каблуками жёлтые листья, останки трав и осколки. По словам Иванова, последних на каждом гектаре Донецкого кряжа сто и более килограммов. И вся эта масса покоится на осколках времён прошлой волны, которая тоже прошлась железной поступью по горушкам и малым речушка Донецкого кряжа.

Пожар устроил сбитый беспилотник

Горельник.

Оказывается, всё это время мы передвигались от урочища к урочищу под бдительным взором вахтенного поднебесной обители Благодарной. Видела она, и как мы свернули в сосновые насаждения, где хозяйничали трое похожих на поднявшихся из забоя шахтёров артёмовских лесорубов.

Наверное, из-за боязни испачкать наши ладони, ни один из них не подал руки. Да и близко парни старались не подходить. Целый день возни с обугленной древесиной наложил отпечаток на их лица и одежду.

- Пожар, - объясняет старший из лесорубов Николай Гануленко, - по сведениям образовался на месте падения подбитого зениткой беспилотника. К счастью, дальнейшее его распространение остановил дождь... Где сам беспилотник? Должен валяться в зарослях чуть поодаль. Специально его не искали. Не за тем сюда прибыли.

Совсем другая цель и у встреченного нами на узкой визирке гражданина в камуфляжных брюках. Засуха - засухой, а в низинах, куда подходят грунтовые воды, уродили маслята. Их не без гордости грибник разложил на обугленном пне.

Этими знаками беды утыкана вся лесосека. И воздух здесь настолько обезвожен, что Иванов счёл нужным напомнить гостю о правилах пожарной безопасности.

Лесорубы Николай ГАНУЛЕНКО,
Александр МУКИЙ и Сергей САДОВСКИЙ. 

- Не примите мои слова за нравоучение, - извиняющимся тоном молвил он. - Но, как говорится, однажды обжегшийся на молоке, будет дуть на все прочие виды жидкости...

Впрочем, нельзя требовать иного от людей, на глазах которых пожары войны уничтожали рукотворные дубравы и боры. Только одних хвойников сгорело полностью на площади в семьсот с лишним гектаров.

- Считайте, - подтвердил старший лесоруб, - погибло порядка четверти миллиона сосен. Разумеется, в меру сил пытаемся восстановить причинённый природе ущерб, ведь мы не только проводим рубки ухода, но и занимаемся посадкой... Только природа оказалась такой же немилосердной, как и военные. Засуха прошлого лета практически уничтожила плантации молодых насаждений, которые от недостатка воды гибнут в первую очередь.

Памятник загубленным соснам

Контора Артёмовского лесничества выглядит нарядной не только с поднебесной обители, а и при ближайшем рассмотрении. Хотя позапрошлым летом она считалась не самым ухоженным строением Артёмовска, по которому щедро проехался каток войны.

- Наши люди, - не без гордости говорит Юрий Иванов, - умеют ухаживать за лесом и делать удобным для работы и приятным для глаза всё, что в нём находится. Контору, хозяйственные постройки, криницу, куда едут со всей округи.

Вода лесной криницы действительно бесподобна. Она, словно земной эликсир, впитала аромат чабреца, прохладу кленовых листьев, сладость поросших медоносами полянок.

Точно такой же запах присутствует и на крыльце конторы-игрушки. Правда, здесь к нему примешивается горечь застывающей живицы, которой израненные осколками сосны залечивают шрамы. И горечь эта сродни больничной.

С маковки Верблюжьей в бинокле легко рассмотреть кажущееся издали странным сооружение у её подножья.

Памятник погибшим соснам. 

- Это - памятник, - объяснила Татьяна. - Можно сказать, самопал. Вообще-то, памятники устанавливают знаменитым личностям, государственным мужам, павшим на поле брани воинам. А наш - дань погибшим борам, которые с таким трудом были посажены на каменистых склонах Донецкого кряжа... В качестве исходного материала использовали то, что подобрали в окрестностях. Этот памятник - напоминание о горестных днях и ужасе моих коллег, на глазах которых безжалостно уничтожались труды поколений.

Я хотел насобирать букет полевых ромашек, чтобы возложить его к памятнику погибшим соснам, однако от затеи пришлось отказаться. Дичайшая засуха убила в округе все цветы. Поэтому не осталось ничего другого, как молча склонить голову перед памятником и убиравшей опавшую листву возле него лесником Зинаидой Ивановой.

Дары уцелевшего бора. 

Сергей ВАСИЛЬЕВ.

Фото автора.