При попытке найти свидетелей прорыва проходившей осенью 1943 года по правому берегу реки Кальмиус оборонительной линии гитлеровцев «Черепаха», наш корреспондент обнаружил необозначенный на географических картах населённый пункт под названием Пьяный хутор. Чуть позже он получил доступ к ветеринарному заключению, в котором указано, что корова Марта скончалась в результате боевых действий от разрыва сердца.

На земле донецкой множество братских могил.

Железный зоопарк фельдмаршала Манштейна

«Направить на укрепление оборонительной линии «Черепаха» второй батальон двадцать третьего танкового полка». (Из приказа командования шестой армии от 27 августа 1943 года).

Забегая вперёд, отмечу - из девяносто шести тяжёлых «Пантер» к двадцатому сентября уцелеет чуть более десятка панцерников, на которые Гитлер возлагал особые надежды. Остальные танки вермахта сгорят на берегу главной водной артерии Донбасса. Таким образом будет выполнено распоряжение фельдмаршала Манштейна «Сохранять оборонительную линию «Черепаха».

Первого сентября, несмотря на отчаянное противостояние усиленных супер- мощными «Пантерами» и «Тиграми» гитлеровских войск, авангардные отряды Красной Армии форсируют Кальмиус сразу в нескольких местах. Один из них высадился в излучине Кальмиуса, который полупетлёй охватывает сёла Кирово и Калинино.

С этого холма «Пантеры» били прямой наводкой.

Чтобы получить хотя бы отдалённое представление о разыгравшемся здесь сражении, поднимаюсь на ближайший холм. Годы и дожди основательно причесали его маковку. Рваные линии траншей и танковых капониров угадываются с большим трудом. И если бы не попадающиеся изредка под ноги истлевшие винтовочные гильзы, фортификационные сооружения второй мировой можно было принять за горные выработки времён Юза.

Отсюда, с холма, видна часть полупетли главной водной артерии шахтёрского региона, которая в среднем течении отличается весьма буйным нравом. Однако в этом месте Кальмиус чрезвычайно покладист. Безропотно уступив пойму камышам, он робко прижимается к бывшей оборонительной линии.

Утверждают, будто бы камни и вода обладают уникальной способностью записывать шум прибрежных ив, всплеск плотвицы, посвист иволги, голоса людей, гром сражений. Но что толку с того, если пытливый человеческий разум и самый совершенный прибор не способны раскрыть накапливаемую тысячелетиями информацию?

Не возлагал я особых надежд и на свидетелей форсирования Кальмиуса в районе полупетли. Около часа бродил по оккупированным травой переулкам Кирово. Но обнаружил лишь одну живую душу - обросшего двухнедельной щетиной гражданина предпенсионного возраста. Да и тот никакими сведениями из прошлого не обладал, а своё родимое село почему-то упорно называл Пьяным хутором.

Два куска сахара из солдатского «сидора»

«Тридцать первого августа 1941 года армия Холлидта отошла на правый берег Кальмиуса, оставив предмостное укрепление в районе Старобешево. Садиться войскам пришлось на подготовленные наспех позиции, в чём прямая вина строительной организации Тодта». (Из архивных документов).

В селе Калинино мне сказочно повезло. Не успела поднятая колёсами автомобиля пыль угнездиться в придорожной полыни, как из крайнего дома послышался звонкий голос: «Сейчас выйду».

Увы, вместо ожидаемой молодайки, на крыльце обозначилась старушка, чей, и без того крошечный, росточек украл жесточайший радикулит. Поэтому повязанная платочком голова хозяйки дома с пробитой осколками кровлей возвышалась над кустиками полыни лишь самую малость. Но - голос звонкий, глаза без старческой дымки, которая обычно появляется у того, кто устал жить на этой земле.

Через село медсестры Людмилы Бугаевой война прокатилась дважды.

Крошечная старушка, она же медсестра в отставке, Людмила Васильевна Бугаева, оказалась именно тем человеком, которого я безуспешно разыскивал в одичавших переулках Пьяного хутора. Сорок лет помогала хворым, а сама себя не уберегла. Наверное, такова участь человека, который рвёт на работе жилы, забывая о том, что со временем изнашиваются и он сам.

Накануне прорыва оборонительной линии «Черепаха» моей новой знакомой исполнилось девять лет - возраст, когда даже малозначимые события острым серпом врубаются в память. Например, Людмила Васильевна хоть сегодня готова составить фотопортрет старшего постояльца - вермахтовского фельдфебеля Рихтера.

- Благодаря заступничеству Рихтера, - рассказывает Людмила Васильевна, - меня, сестрёнку, мать и бабушку не выгнали из дома, а оставили жить в боковушке. Так вот, отобедав, фельдфебель иногда приглашал к столу и нас, детей. Тогда впервые я отведала сваренный из фруктов суп... Будучи уже взрослой, несколько раз собиралась приготовить поразившее меня кушанье. Да разве у сельчанки, пусть и медсестры, есть свободное время, чтобы заниматься экзотической стряпнёй?

Однако другие постояльцы были менее доброжелательно настроены к «унтер-меншам».

- Я, конечно, была ребёнком, - продолжает хозяйка пострадавшего уже в этой войне дома. - Но детским своим умишком понимала, как бесконечно презирают нас оккупанты... Как будто я была не человеком вовсе, а шелудивым щенком.

Совсем другими глазами на Людмилу взглянул первый вошедший в село солдат Красной Армии. Испачканные прибрежной тиной сапоги, мокрая гимнастёрка, левое предплечье перетянуто грязным бинтом. Здоровой рукой покопался в сброшенном с плеча «сидоре» и извлёк два сахарных обломка:

- Держи, доченька. Тебе и маме... А батька твой где?

- Не знаю, - прошелестела, словно ветерок в камышах.

И действительная, девятилетняя Людмила ещё не ведала, что батальонный писарь уже         состряпал похоронку на павшего при освобождении города Моспино Сталинской области гвардии рядового Василия Быкова.

Стал бомжом девяностолетний фронтовик

«При вскрытии коровы Марты установлено, что животное погибло от разрыва сердца. Погибло также 17 фазанов и попугаев Придорожненского зоопарка. Разбились о прутья вольеров или скончались от шока. Причина - сильнейший взрыв в небе над селом. По слухам, была сбита «Точка-У». (Из ветеринарного заключения от 31 августа 2015 года).

Вообще-то, жители Придорожного, Калинино и Пьяного хутора за год отвыкли от рукотворного грома. Расслабились и братья меньшие. Поэтому полночный взрыв накануне Дня шахтёра, как видим, привёл к весьма печальным последствиям.

- Теперь, - говорит отставная медсестра, - мы слышим лишь отдалённую канонаду. Судя по звукам, обстреливают Старую Ласпу, Белокаменку, Стылу, Богдановку, город Докучаевск. Как там люди выживают?..

По-всякому, Людмила Васильевна, по-всякому. Кто эвакуировался, кто погиб, кто, как супруги Мария и Пантелей Бузгон, предпочитают принять смерть, не отходя от разрушенного семейного очага.

Супруги Бузгон на старости лет оказались в чужом углу.

- Красная Армия, - вспоминает Мария Пантелеевна, - освободила Стылу за сутки с небольшим. А на следующий день мой будущий муж ушёл добровольцем на фронт... Осенью сорок третьего тоже сильно стреляли, но бои в основном шли за околицей, из местных никого не убило. Зато в эту войну нашему селу досталось с излишком. Не счесть, сколько людей побило, скота, сколько домов разрушено... В том числе, и наш. Тянулись без малого десять лет, чтобы купить стройматериалы, забыли о выходных и праздниках. А на старости, мужу исполнилось девяносто, мне - восемьдесят четыре, оказались в чужом углу... Когда начался очередной обстрел, мы не успели спрятаться в погребе. Лежу на диване, Пантелей Алексеевич на меня сверху гору подушек навалил, плачу, прощаюсь по мобильному телефону с дочечкой Любой и всем белым светом...

Снаряды пощадили супружескую чету, только один осколок завяз в подушках. А вот выбираться из собственного дома пришлось через окно. Спасибо, нашёлся добрый человек, отдал в полное распоряжение доставшийся по наследству добротный ещё дом. «Живите на здоровье, - молвил. - Только за электроэнергию платите сами».

Усадьба девяностолетнего фронтовика ремонту не подлежит.

Глава семейства в разговор почти не вмешивался. Лишь, подтверждая слова Марии Пантелеевны, - согласно кивал головой, и тогда начинали глухо перекликаться медали на пиджаке, который вместе с другой одёждой и кухонной посудой пришлось извлекать из-под завала.

- Вот, - вздохнул Пантелей Алексеевич, - собирался на праздник по случаю Дня освобождения Донбасса выйти в люди, да, говорит жена, улицы села совсем опустели... И какой, собственно, праздник может быть, когда война вокруг нас с острой косой рыщет, новую жертву высматривает?