Постоянный подписчик «Донбасса» Алексей Кандыбин во время Великой Отечественной войны до Берлина не дошел. Зато позже работал там в составе «Советской контрольной комиссии в Германии» под руководством дважды Героя Советского Союза генерала Василия Чуйкова. Когда же ту расформировали, многие годы служил в донецких военкоматах. 85-летний ветеран, освобождавший Будапешт и Прагу, до сих пор хранит пробитый фашистским осколком комсомольский билет, спасший ему жизнь. А когда ест вареники, вспоминает, как за подобной трапезой его чуть не накрыло снарядом врага.

Пулеметчик-пограничник

Предки его переселились из Украины на освоение целинных земель Казахстана. Родившийся в Акмолинске (теперь - Астана), он был последним, восьмым, ребенком в семье. «Сейчас уже все братья-сестры умерли», - вздыхает Алексей Иванович.

Детство ему выпало нищенское. Самое яркое воспоминание - рыбалка на реке Ишим. Юности тоже не было - ее украла война.

- В девятом классе проучился пару месяцев, а там пошел работать, - продолжает инвалид Отечественной войны второй группы.

В январе 1943-го Сталин издал указ о призыве всех, родившихся в 1925-м. И отправился 17-летний Алексей - маленький, худой, неказистый - на войну.

- В теплушках мы целый месяц ехали до Термеза, где располагалось ташкентское пулеметное училище, - вспоминает он. - Там граница с Афганистаном, так мы периодически ночью еще и в секрет ходили. Лежим, бывало, с пограничниками в камышах (рядом - река Сурхандарья), шевелиться нельзя. А шакалы, гады, подметки так и рвут! С нашей стороны в Афган бежали дезертиры. Оттуда к нам - всякие бандиты.

В июле 44-го свежеиспеченный младший лейтенант Кандыбин отправился на фронт.

Семеро смелых

Уже на территории Румынии, которая капитулировала к тому времени и стала воевать против немцев - своих недавних союзников, он попал в 224-й стрелковый полк 7-й гвардейской армии.

- Первое же боевое крещение чуть не стало последним, - признается Алексей Иванович. - Форсировав одну из рек, наши укрепились на том берегу. И попали под жесткий обстрел немцев. Мне приказали взять человек пятнадцать - и на подмогу! Несемся со всех ног. А недалеко от передней линии меня будто в грудь кто толкнул. И главное, больно не было. Сначала… Потом, конечно, придавило. В санитарном взводе фельдшер, делавший перевязку, всё удивлялся, как мне повезло: осколок попал в левую сторону груди, пробил записную книжку и комсомольский билет, зацепил сердечную сумку, срикошетил и вышел с правой стороны. Билет-спаситель у меня и сейчас жив - вот, смотри, - и ветеран достает из альбома красную корочку, продевая палец в след от осколка.

Алексей Кандыбин с сослуживцем выпивают по «сто грамм» за Победу. Венгрия. Май 1945-го.

В госпитале лежал четыре месяца. В полк вернулся уже лейтенантом. Стал командиром взвода автоматчиков, отвечающих за безопасность штаба полка. Эпизод их деятельности, за который Кандыбин получил вторую Красную Звезду, даже был описан во фронтовой газете под названием «Семеро смелых». Он вырезал ту заметку и сохранил.

- В одну из задач моего взвода входило - продвигаться раньше штаба полка, найти место для его базирования, - объясняет Кандыбин. - И вот как-то на чехословацкой железнодорожной станции напоролись мы на немцев, которые пробивались к своим. Со мной в тот момент было шесть автоматчиков, а у них - до 50 человек и самоходка. Но мы, пользуясь преимуществом укрытия (прятались за шпалами, за колесами), вступили в бой с врагами, бывшими на открытой местности.

В итоге у наших был ранен один человек, а фрицев положили с десяток. Только те отступили - новое дело: на правом фланге оставалась неприкрытой безымянная высота. По ней немцы могли пройти в тыл советским войскам. И Кандыбин держал ее со своими хлопцами, как и получил приказ, любой ценой. Отбили шесть атак противника.

Отведал в Берлине копченых угрей

Прагу освобождали уже в конце войны. «Страшный бой был. А потом вдруг всё смолкло. Когда мы шли по городу, нас цветами встречали», - вспоминает фронтовик.

Месяц после Победы он пробыл в Венгрии, а потом отправился в СССР. Служить уже не хотел, просился снять мундир. Но не позволили - 19 лет, боевой офицер, какая гражданка? Так и оказался в военкомате Красноармейска. Встретил там свою любовь по имени Лида. Она работала в аптеке и пришла в военкомат с подругой - помочь переписать какие-то карточки. Ну, а Алексей пошел на штурм. Через год они поженились, как вдруг - разлука. Отрядили Кандыбина, предварительно написавшего чертову гору анкет, в Германию, куда не дошел он в годы войны. Да не абы куда, а в самое сердце - в Берлин. Туда-сюда - и супругу молодую перевез.

- Служил в Карлхорсте (это район Берлина), в «Советской контрольной комиссии в Германии». Был референтом в секретариате председателя СКК дважды Героя Советского Союза генерала Василия Ивановича Чуйкова. Того самого, который во время Великой Отечественной войны командовал 62-й армией, особо отличившейся в Сталинградской битве, - уважительно поднимает палец Алексей Иванович. - Серьезный мужик был. К нам приезжало всё тамошнее руководство, в том числе и первый секретарь ЦК Социалистической единой партии Германии Вальтер Ульбрихт. А жили мы славно. Трехкомнатную квартиру нам выдали. Я, кстати, в Карлхорсте впервые попробовал копченых угрей.

Делает зарядку и читает «Донбасс»

После смерти Сталина комиссию ликвидировали. Кандыбин с супругой и маленьким сыном вернулся в Украину. Многие годы работал в донецких военкоматах, потом - начальником отдела кадров и техобеспечения в НИИ комплексной автоматизации. «Ветеранов там не забывают, очень хорошо относятся, - отмечает он. - Вот только из 24-х осталось нас всего пятеро».

Еще большим ударом стало то, что после 48 лет совместной жизни умерла жена. А в 48 лет (вот ведь несчастливое для Кандыбина число!) не стало сына. Но Алексей Иванович держится. Есть дочь Елена, трое внуков. И вера в то, что с любимыми людьми, покинувшими его, он обязательно встретится. Потом... Крестился он лишь два с половиной года назад - в Свято-Воскресенском храме, что на Шахтерской площади.

Он неимоверно бодр, этот удивительный дончанин. Делает небольшую зарядочку, выходит с костылем на улицу - подышать нашим относительно свежим воздухом. Кормит синичек и соседских голубей. Сам себе готовит супчики, кашку. А то и курочку изжарит. И не устает читать, хотя зрение давно подводит. Но есть очки, лупа. Джек Лондон, четвертый том которого он заканчивает. И «Донбасс», постоянным подписчиком которого является много лет.

Полет с варениками

Во время одного из наступлений, недели за три до конца войны, Кандыбина чуть не разорвало в клочья. Полк, в котором он служил, продвигался по Чехословакии. Видя, что шинель лейтенанта изорвалась в клочья, ребята из взвода поднесли ему в подарок шикарную кожаную куртку. Красную. Натянул он ее - ну, прям генерал!

- Расположились мы как-то с автоматчиками на привал. Были впереди основных сил, высматривали место для штаба. Привез старшина обед, по 40 граммов спирта. Как сейчас помню, вареники были. Присел я на пенек, уплетаю за обе щеки. А самоходка немецкая увидела на солнце мою красную куртку. И лупанула болванкой - снарядом, который пробивает броню, но не взрывается. Если бы прямо в меня, разметало бы на куски. Но болванка попала точно под пенек. Полетел я с ним и с варениками, - машет рукой ветеран. - Получил контузию: кровь из ушей, из носа. На бричку меня - и в медсанбат. Сижу, жду осмотра. А тут знакомый из полка пробегает: «Да плюнь ты на это! Пройдет». Ну я, дурак молодой, плюнул. Теперь расплачиваюсь: ранение просто ноет в плохую погоду, а контузия тревожит куда серьезнее: сильные головные боли, помутнение.