Точка на карте. В селе Прибрежном мечтают о четырёх фонарях на улицах

В Прибрежном берега не видать. Этот скромный посёлок на территории Енакиева мало соответствует своему названию

Родители отпускают детей

Общественный транспорт, несмотря на довольно приличный для периферии асфальт, сюда не ходит, потому что мизерному количеству пассажиров никогда не обеспечить его рентабельность. Спасибо хоть булавинский поселковый голова Александр Плитан, который в этой должности уже девятый год, охотно согласился быть провожатым. Спускаемся на машине с бугра к балке и видим внизу среди буйной зелени коньки крыш одноэтажных домов. По переписи населения 2001 года под ними насчитывалось 168 человек, а сейчас, сказали чиновники (и справочку такую предоставили), народу аж 200 душ. Газа, водопровода, рабочих мест нет, зато демографический взлёт есть. Количество дворов, несмотря на брошенные и разрушенные дома, тоже годами не меняется - их 60. А когда стали разбираться в статистике местного значения, работники поссовета признали, что им неведомо, сколько сохранилось жилых домовладений, а личный состав Прибрежного на сегодня определили цифрой 156. Хотя насколько она точна, неясно. Повзрослевшие дети, как правило, норовят выпорхнуть
из отчего гнезда, и родители их не держат.

Бывший механик шахты, постоянный подписчик «Донбасса» Александр Николаевич Харкин, женившись, в 1960 году поставил здесь дом, а когда овдовел, остался на хозяйстве один. Сын хоть и не далеко, но и не рядом. Людмила Петровна Лимарева тоже всю жизнь проработала в расчётном отделе шахты, а схоронив мужа и внука, осталась один на один с огородом. Единственная радость - дочь из города наведывается. В основном люди доживают свой век, и такая судьба почти за каждым забором.

Хотя и новосёла с 13-летним стажем повезло встретить. Жительница Первомайска Луганской области Елена Васильевна Клеменко  уже взрослой женщиной переехала на жительство в Прибрежное к мужу. Устроилась машинистом котла на шахту «Булавинская», а вторую смену, как и все соседи, посвящает саду и огороду. Над грядками,  в определённой позе, как продемонстрировали женщины, они колдуют от ранней зорьки до сумерек. И не ропщут, таков их удел с дедов-прадедов.

Зинченко дорожит землёй предков

Коренной житель, слесарь шахты «Булавинская», для которой Прибрежное поневоле стало кадровой базой, Эдуард Зинченко тоже работает без устали. Здесь жили его прадед, дед, отец, давший жизнь пятерым детям. Мой собеседник, самый младший из них, привёл сюда жену.

- По мужской линии мы все мандрыкинские, бабушка также была из местных. Жалею, что вовремя не расспросил старших о фамильной истории. С Великой Отечественной, рассказывали, сюда не вернулось под сто человек, а теперь нас всех почти столько же осталось в посёлке, - говорит Эдуард Иванович. - Пастух гонял на пастбище 52 дойные коровы и много молодняка, а сейчас только один человек две головы держит. В каждом дворе была лодка, помню, как на них плавали по Булавинке, а потом она вся заилилась. По шелковистой траве мы бегали босиком, а теперь здесь дебри и заросли. За ними Волынцевское водохранилище, на котором мы выросли. Но чтобы сейчас посидеть на его берегу с удочкой, местный житель должен заплатить арендаторам 50 гривен. Только 10, 20 и 30 числа они пускают туда пенсионеров за 10 гривен. Но, думаю, для нас должны быть другие правила: всё-таки это наша родина, и мы не браконьеры.

Зинченко на земле предков удержали стабильная работа и земля-кормилица. А его жена, Лилия Николаевна, которая уже 25 лет работает фельдшером на «скорой помощи», и вовсе стала почитаемым человеком в посёлке. Единственный медик в Прибрежном, она для соседей как палочка-выруча-лочка: стоит кому-то захворать - сразу к ней. Но молодёжь такие лавры не прельщают, она стремится уехать, потому что даже людям с высшим образованием в округе ничего не светит.

- Транспорта нет, всё далеко, и на шахту, и к автобусу в Булавинское надо идти пешком. Это тяжело, - говорит Елена Клеменко. - Зимой как-то не прочистили вовремя дорогу, так я на работу не попала. Пройти не смогла.

Столбы можно сбить кулаком

По этой же дороге мы приехали в самый центр Прибрежного. Александр Плитан остановил машину у фундамента бывшего магазина. Это всё, что осталось от удобств прежней жизни. Сейчас продукты по дворам развозит предприниматель Анатолий Хилобок. Чтобы покрыть транспортные расходы, он продаёт товар немного дороже, но пенсионеры и этой услуге рады. В поссовет Булавинского входят 30 депутатов, а наиболее активным и деятельным среди них считается бывший горняк Анатолий Николенко, который отстаивает интересы жителей Прибрежного. Людям с ним просто повезло. Как ни крути, а в населённом пункте, не отягощённом цивилизацией, трудно представлять власть. На «парадном» въезде в посёлок вроде полный порядок. Но улица Набережная (её застраивали вдоль русла реки Булавин, которая давно обмелела) тянется ведь на полтора-два километра вдаль. А там с дорогой просто беда, и люди просят, чтобы засыпали ямы перед их домами.

- По инициативе депутата мы отсыпали шлаком дорогу на кладбище, но на улицу жители просят завезти жужелку. Так мы одним выстрелом убьём двух зайцев: и двор музыкальной школы в Булавинском освободим, и дорогу приведём в порядок. Давно запланирована замена 110 опор линий электропередачи, которую должно выполнить предприятие «Укрэнергоуголь». Это аж кричит: столбы настолько старые, что их можно сбить кулаком, - говорит Плитан. - А жители ещё и на отсутствие наружного освещения жалуются. Планирую ко Дню шахтёра поставить на улицах хотя бы четыре фонаря.

Мост разрушают «металлисты»

Пешеходный мост длиною 365 метров, который соединяет Прибрежное с хутором Весёлый и сокращает путь по различным направлениям, - это и достопримечательность, и головная боль. В советские времена шахтёры от доброты душевной соорудили его из рельсов и металлических листов. Но на балансе он нигде не числится, а нужда в нём большая. Несмотря на глухомань, даже металлисты периодически проявляют к нему интерес. Чтобы по мосту не гоняли на скутерах и мотоциклах, Александр Плитан специально приварил заградительные трубы, но, увы, половину отломали.

Мы уходим всё дальше от жилья, вглубь под сень вольно разросшихся деревьев, а под ногами вместо родного металла то и дело попадаются деревянные латки. Бывало, воры за раз по 20 метров уносили, и тогда приходилось спешно закрывать брешь дощатым настилом. На спуске с моста, говорит мой провожатый, для удобства сделали перила. Так их тоже унесли: кому-то в хозяйстве пригодились. Эта проза жизни отвлекает от густой сочной зелени, за которой и небо не всегда проглядывает. Но подмечаю и какую-то безы-мянную речушку, и заводь, сплошь затянутую ряской, и жалкие остатки некогда полноводной Булавинки, в которую смотрятся мощные вётлы. А рядом с ними - рыбачок. Горняк Сергей Соляников, назвавший себя мандрыкинским, признался, что ловит обед для трёх своих котов.

Ловля рыбёшек котам на обед -  лучший отдых для горняка Сергея Соляникова.

За Мандрыкой потянулся вольный люд

Когда Российская империя в 1775 году ликвидировала Запорожскую Сечь, казаки да и просто вольные, беглые люди стали искать пристанище на землях Дикого поля. В наших краях они облюбовали большую живописную балку. По её дну протекала река Булавин, а скалистые склоны укрывали местность от степных ветров. Такое себе убежище от природных и политических катаклизмов. И само поселение, не мудрствуя лукаво, нарекли Убежищем.

Было и ещё одно название, известное с давних времён и сохранившееся в народе до наших дней. По легенде, здесь обосновался казак Мандрыка, давший начало мощному роду, потомков которого поныне можно встретить в Донецкой, Запорожской, Днепропетровской областях. Полвека назад Донецкий облисполком переименовал Убежище Булавинского поссовета в Прибрежное. Но людям по-прежнему роднее Мандрыкино, а там, как ни назови, всё равно от цивилизации далеко.