Расшалился речной Чебурашка

Дорога или даже малая тропинка подобны книге, которую можно перечитывать от рассвета до заката. Надо лишь понимать язык растущих на обочине осокорей и травы косогоров - шалфея поникшего, чьи согбенные стебли напоминают фигуры монастырских послушниц.

Особенно интересны перекрёстки, где сухопутье встречается с водой. При всём своём отличии, они одинаково притягательны и зовущи. Так и хочется поскорее перевернуть страницу, чтобы заглянуть за брошенную под ноги приречному холму полупетлю опустевшей реки.

Утро туманное

Но не надо стегать кнутом дремлющих под капотом автомобиля или лодочного мотора лошадей. Так недолго растоптать косу, которую из речной воды сплетает шаловливый перекат Чебурашка, а заодно внести сумятицу в плавное течение розового тумана.

И вообще, этот перекат на реке Кальмиус у греческого поселения - сплошное очарование. Здесь осенью много золотого и изумрудного света, который кажется красочной иллюстрацией к увлекательной книге дорог Дикого поля.

Берег левый, берег правый...

Чем ближе к Иловайску, тем гуще дороги покрыты колдобинами. Они обнажились после того, как отсюда утащили подбитые панцерники. Теперь на месте каждой сгоревшей машины - по воронке с оплавленными беспощадным огнём краями. На дне воронок - обрывки ржавого металла. Они терпеливо дожидаются проезжающие автомобили, чтобы мёртвой хваткой вцепиться в податливый скат.

Самая внушительная колдобина образовалась на перегоне Песчаное-Каменка. Чтобы её засыпать, потребовался самосвал щебня. Но разбросанные железобетонные кубы укрепрайона и похожие на раздробленные человеческие кости стволы пирамидальных тополей продолжают свидетельствовать о чудовищной работе адской машинки.

В окрестностях Саур-могилы - те же следы войны. При въезде в село Благодатное, где живёт сельский механизатор и автор книг по топонимике Анатолий Бродяной, взгляд ощутимо саднят обезображенные перила моста через Крынку.

Взорванный мост через Крынку.

Ещё более разрушен путепровод на выезде. Перебирающиеся по хлипкому мостику путники с опаской косятся на обрушившийся пролёт, который косо поставленным восклицательным знаком завершает печальную повесть войны.

Обелиски

Совсем по другому читается книга дорог, если знаешь историю малой родины. Я исколесил вдоль и поперёк прикальмиусские холмы, но лишь недавно обратил внимание на обелиск среди пашни. Судя по напластованиям штукатурки, ему скоро исполнится сто лет. Но кто упокоился под обелиском - нет ни слова в официальных справочниках.

Слава Богу, живы ещё хранители преданий старины, которые позволили раскрыть тайну обелиска с отваливающейся штукатуркой. Оказывается, здесь в восемнадцатом году прошлого века схлестнулись краснопартизанский взвод и полуэскадрон белогвардейской конницы. Чуть позже к сшибке присоединился отряд зелёных.

Земля донецкая - обитель обелисков.

Какой из цветов одержал тогда победу, молва умалчивает. Но после боя противоборствующие стороны разошлись своими путями, предоставив возможность местным землепашцам хоронить убитых собственными силами. Ну а те, справедливо рассудив, что мёртвые больше не могут считаться врагами, свалили всех в одну братскую могилу.

Но она не единственная на просторах шахтёрского региона. Бесчисленные захоронения половцев, хазар, печенегов мирно соседствуют с кладбищем дивизии СС «Викинг» и краснозвёздными обелисками. А всё это вместе взятое называется летописью Дикого поля, где человек из века в век бьёт себе подобного.

Обочин серая печаль

Автомагистрали шахтёрского региона и прежде проигрывали дорогам Белой Руси. Но не только по качеству твёрдого их покрытия, а и по интерьеру, не побоюсь этого слова, обочин. На Гомельщине, куда не поедь, тебе улыбаются фигурки сказочных персонажей, а запах резеды не позволит расползатьсяпо сто ронам бензиновому перегару.

Впрочем, кое-какие подвижки по направлению к цивилизации имеют место и у нас. В амвросиевском селе Великая Шишовка тоже решили бороться с серыми обочинами и воздвигли вместо колодезного сруба монументальный кувшин.

В жаркий день редкий странник проедет мимо, чтобы не остановиться у шедевра сельского зодчества, бока которого, на беглый взгляд, покрыты капельками влаги. Но это - оптический обман. При ближайшем рассмотрении бесследно исчезает не только жажда, но и хорошее настроение. Крышка колодца перекошена, цепь вырвана с корнем, в округе коровьи «лепёшки», козий «горох».

Невостребованный кувшин.

- Что же вы, люди добрые, - укоризненно говорю двум местным мужикам, которые приспособили в кустиках под скатерть-самобранку пустой мешок, - такую благодать превратили в филиал Авгиевых конюшен?

- Так война же, - ответил басом один из пирующих. - Вот закончится, тогда и наведём порядок. Если, конечно, сельсовет за работу заплатит. И денег на новую цепь с ведром даст. А пока что приглашаем к нашему столу...

Принять участие в трапезе на мешке из-под минеральных удобрений я отказался. Побоялся окончательно испортить настроение. Его и без того опустили ниже плинтуса отечественные обочины, которые чем-то похожи на скучную повесть, написанную убогим сочинителем.

Стоянка транспорта обаятельных ведьмочек

После пары конфликтов с военными фотоаппаратуру стараюсь держать вне поля зрения посторонних. Но за предосторожность приходится платить неотснятыми сценками, вроде той, которую довелось лицезреть на окраинной улице Углегорска.

Над городами ещё поднимались дымы пожарищ, а сухонькая старушка уже утвердила возле подбитого панцерника на обочине столик и разложила на нём товар. Две горки яблок, вязанки чеснока, сморщенные, как лицо хозяйки, стручки презлющего перца.

Первым покупателем, насколько помнится, был пожилой мужик с перевязанной бурым бинтом кистью левой руки и глазами, в которых ещё плескалась ярость отгремевшего боя. Он же и посоветовал мне спрятать фотоаппарат в одно малоподходящее для его хранения место:

- Бабушке, - молвил он, запихивая здоровой рукой в боковой карман бушлата вязанку чеснока, - может быть, хлеба не на что купить. А вы хотите выставить её на всеобщее обозрение...

Слава Богу, дымы пожарищ над городами и сёлами Донбасса увяли чуть раньше прихваченных заморозками мальв. И никто уже не возбраняет фотографировать снедь или ширпотреб собственного производства, которые сельчане выставляют у своих калиток. Скажем, метёлки кустарного производства.

Правда, владелец, хроменький старичок с костыликом, при виде объектива проявил завидную прыть и скрылся из поля зрения. Но подходящая фотомодель всё-таки нашлась. Более того, с её подачи было принято совместное решение назвать снимок: «Стоянка транспорта обаятельных ведьмочек».

Стоянка транспорта обаятельных ведьмочек.

Вот на сегодня, пожалуй, и всё. Надвигались сумерки, а вместе с ними и комендантский час - не самое урочное время для чтения книги дорог моей малой родины.