У четырёхмесячного Максима пока нет ни дома, ни даже свидетельства о рождении. Но он является гражданином Украины, и его права защищает Конституция. Её статья 51 гласит, что родители обязаны содержать детей до их совершеннолетия. В некоторых случаях, к сожалению, детей приходится защищать от собственных  родителей…

«Мы его не отдадим, он - наш!» - едва поспевая за разбегающимися от грома и молний козами, твердит 45-летний Анатолий Запорожец. Его гражданская супруга Полина молчит, пряча смуглое и обветренное лицо от объектива. Своего первенца она не видела уже больше месяца: социальные службы забрали измождённого малыша прямо с поля в артёмовскую детскую больницу.

Семейный портрет Полины Ковалевской и Анатолия  Запорожца - среди коз, но без родного ребёнка.

Совместная жизнь в полях среди коз

Найти родителей четырёхмесячного Максимки оказалось делом непростым. Адрес, который подсказали социальные работники, был уже не актуален: несколько дней назад хозяин дома выгнал постояльцев. Пустил он пару на постой, чтобы безлюдное жильё не привлекало любителей лёгкой наживы, но нерадивые жильцы, по его мнению, плохо ухаживали за двором.

Соседи, к которым я обратилась с вопросом о местонахождении Анатолия и Полины, указали направление: ищи по козам! Получасовое путешествие «по долинам и по взгорьям» окраин Артёмовска дало результат: на фоне набухшего в предвкушении ливня неба показалось рогатое стадо. За ним чётко различались две фигуры пастухов - мужская и женская. Моему появлению посреди поля никто не удивился:

- Вы же насчёт ребёнка? Я не отказывалась от него! - сразу начинает оправдываться Полина.

Да я, собственно, и не собиралась читать нотации. За сухой формулировкой «Из-за тяжёлого материального положения мать подписала согласие на временное помещение ребёнка в государственное учреждение» может скрываться какая угодно история. Поэтому в основном приготовилась слушать…

Анатолий: помогать должны все

Логика главы семейства и новоиспечённого отца становится понятной практически с первых слов: главные виновники всего, что с ним случилось в жизни, - окружающие люди. И поэтому помогать выбираться из жизненных перипетий обязаны они же. История не оригинальна: пришёл из армии, женился, родились два сына. Ну, и как положено: жена - стерва, а пил он на самом деле немного, потом благородно оставил дом в Дебальцево семье, сам уехал скитаться по городам в поисках лучшей жизни. Видимо, лучше так и не нашёл, потому что с тех пор надолго нигде не задерживался. Судьба занесла его в Артёмовск. С Полиной, которая младше него на 17 лет, познакомился около двух лет назад, будущему ребёнку обрадовался: ведь те двое, «из прошлой жизни», уже давно выросли без отца…

- Почему в больницу к сыну так и не сходил?

- Денег не было, а с пустыми руками - как ему в глаза смотреть. Доехать туда и обратно - пять гривен. А люди знаете какие - никто не даст ни копейки! - приводит Анатолий разнообразные доводы в своё оправдание.

Потом становится ясно, что на любые предложения изменить ситуацию, приложив хоть какие-то свои усилия, у него припасено немало отговорок.

- Ходили мы требовать к мэру и депутатам: не дают нам жилья! (проверила: обращений от них ни в исполком, ни в приёмную депутата не поступало. - Прим. Е.Г.). У меня зарплата всего две тысячи, по дешёвке домик нам продать никто не хочет: все сейчас стали жадные и корыстные. А в какое-то село ехать не хочу: кто же меня отпустит с этой работы, я же лучший пастух округи! Если разрешат нам жить в том бараке, куда сейчас пустил один знакомый, будет хорошо. Вот вы должны похлопотать, чтобы нам разрешили: обязаны же журналисты помогать людям!

О том, кто и что ему должен, Анатолий может рассказывать часами. Границы же своей ответственности за близких ему определить гораздо труднее: такого понятия в наборе жизненных ценностей этого взрослого мужчины, очевидно, нет.   

Полина: меня просто не существует!

Она предпочитает отмалчиваться, уступая право рассказывать супругу. Но когда мы отстаём от стада, за которым Анатолий неотступно следует по полю, начинает говорить более охотно.

- Меня же саму мать бросила ещё в роддоме. А отец забрал и воспитал сам. Школу я окончила, поступила в училище. А потом…- по замешательству в голосе я поняла, что дальше был казённый дом.

Через год, присуждённый за воровство, Полина Ковалевская вернулась в дом родной. А спустя некоторое время оказалось, что отец его продал, пытаясь раздать собственные долги. Вскоре в пьяной драке его убили. Так Полина осталась бездомной сиротой.

- У меня даже паспорта нет: поменять справку об освобождении за десять лет я так и не смогла - прописать меня некуда, а без регистрации в паспортном столе о восстановлении документов даже слушать не хотят. Так что фактически меня не существует. Да и не нужна я никому, кроме Толика. А теперь ещё и Максимки, - при упоминании о сыне Полина начинает плакать, слёзы видны, несмотря на хлещущие по лицу потоки дождя, заставшего нас посреди пастбища.  

Говорит, что больше всего на свете не хотела бы, чтобы её ребёнок рос без матери: сама этого «счастья» хлебнула сполна. Клянётся, что ни о каких деньгах, которые дают при рождении, и не думала: главное, чтобы сынок был здоров и счастлив. И уверяет: то, что малыша забрали, временно. Вот изменится что-то в их жизни, и она обязательно его вернёт: мол, никакая я не «кукушка», просто судьба обходится так сурово.

Её, в отличие от супруга, искренне жаль: что-то женское в ней ещё теплится, несмотря на читающееся во внешнем виде алкогольное прошлое. Она пытается «достать» из себя это душевное тепло, но, видимо, мало когда-то его вложили в неё саму…   

Максим: дайте мне шанс!

Малыш родился недоношенным, с весом чуть больше полутора килограммов, его отправили на выхаживание в отделение реанимации в Горловку. Врачи сделали много для того, чтобы ребёнок в дальнейшем развивался нормально. Но и после выписки он нуждался в особо тщательном уходе: соблюдении режима, диеты, медицинском обслуживании.

Социальные службы «забили в колокола» почти сразу: из детской консультации сообщили, что новорожденного мама не приносит на осмотр, патронажная сестра застать дома их не смогла. Комиссия, которая отправилась по адресу, указанному мамой, обнаружила печальную ситуацию: мама с малышом часто в самую жару бродила за стадом, которое пас отец ребёнка. Кормили трёхмесячного малыша цельным молоком, о соблюдении режима говорить вообще было трудно.

Когда медики оценили физическое состояние малыша, ими было принято решение о госпитализации: у мальчика был острый дефицит веса. Полине предложили написать то самое заявление и объяснили, что она может приходить к сыну в больницу. А пока заняться оформлением документов: ведь из-за отсутствия паспорта у самой Полины свой первый документ не может получить и Максимка. Его существование подтверждает только выписка из роддома и записанное со слов родителей имя-отчество.

Грустное послесловие

Уходя, предложила Полине завтра сходить вместе в больницу проведать Максима. Погулять в скверике, покормить из бутылочки. Предупредила вопрос об отсутствии средств: деньги на проезд и гостинцы - за мной. Сказала даже о возможности социальных служб лишить её прав на ребёнка - решили заглянуть и к ним. Полина твёрдо пообещала, договорились о месте и времени. На прощанье сфотографировались вместе: говорят, в следующий раз снимемся уже с Максимом.

На встречу никто не пришёл. Упаковку памперсов, которых, надеюсь, Максимке хватит на месяц, пришлось отвезти самой. Врачи педиатрического отделения проводили к малышу, который теперь живёт в специальной палате с чистыми и уютными манежами. Здесь Полину Ковалевскую видели только однажды - когда она оставляла своего ребёнка в этой палате «на время». Выглядит малыш сейчас ухоженным и спокойным: за полтора месяца, проведенные в больнице, ребёнок поправился чуть меньше, чем за всю свою жизнь при маме. Сфотографировать Максимку удалось. Но, к сожалению, только с медсестрой: обещанной семейной фотографии с мамой и папой не вышло…

Медсестра педиатрического отделения артёмовской детской больницы Татьяна Гусакова держит на руках «потяжелевшего» на 600 граммов Максимку.

Детей «продают» за 12 тысяч

Начальник департамента по делам детей артёмовского горсовета Людмила МАХНЫЧЕВА:

- За прошедший месяц ни Полина, ни Анатолий не появились и у нас. Хотя мы гарантировали им помощь и в поиске вариантов жилья, и в восстановлении документов Полины, и в оформлении пособия на ребёнка. Согласно информации врачей мы оформляем акт о брошенном ребёнке и будем ходатайствовать о передаче малыша в Дом малютки. Потом - о лишении матери родительских прав.

Всегда хочется верить, что материнский инстинкт победит, но по опыту знаю - с такими мамочками, как Полина, это случается крайне редко. Поэтому забрать из такой семьи ребёнка - это как раз дать ему шанс на нормальную жизнь. А иногда - просто право на жизнь.

К сожалению, эта история типична. Как видите, даже материнство не смогло заставить сделать усилие над собой, прекратить бродяжничать, серьёзно подумать о будущем. В моей практике были и более вопиющие случаи: когда родительницы соглашались оформить все документы, забирали малышей к себе, а потом, получив причитающиеся 12 тысяч, оставляли детей у нас в центре или возвращали в Дом малютки. Дети для таких мамаш не являются ценностью: встречая меня в городе, одна, например, говорит, издеваясь: «Вы устанете у меня детей отбирать!» Вижу, что снова в положении, понимаю: скоро работы прибавится…