Ефрейтор Арсентьев продолжает бой

«Я, наверное, выдвину себя в президенты. Всех остальных вычеркну к такой-то матери!» - заявил в начале нашей встречи инвалид Великой Отечественной войны, ветеран труда Иван Арсентьев. Глядя на этого невысокого старичка, я лишь внутренне улыбнулся. Узнав  о его жизненном пути, уважительно подумал: «А ведь с него станется…» Жаль только, что команду толковую собрать будет сложно, да и возраст - в декабре-то уже 83! - дает  о себе знать. А так - хороший был бы президент. Правильный…

Полицаи били шомполами

Предки Арсентьева прибыли в наши края из России. После отмены крепостного права рванули со Смоленщины в Донбасс и осели в селе Евгеновка, что в Новоселковском районе.

- Детство прошло в голоде, холоде. Радости мало, - вспоминает он, потерявший отца в четыре года (Василий Илларионович поплатился жизнью за нежелание вступать в колхоз).

Умерли брат и сестричка, у мамы Ольги остались лишь Иван да его младшая сестра. Переехали жить в Рутченково, где молодая вдова устроилась плитовой на тридцатую шахту.

- Там стояло одиннадцать бараков, в одном из которых мы и жили, - рассказывает Арсентьев. - Иначе как клопятники и прусятники их не называли. Жуки лазали везде, падали прямо на голову, спасу не было.

В 1934-м Ваня пошел в первый класс. Мама купила ранец в виде головы слона - одно из самых радостных впечатлений детства… А потом Ольга Семеновна повторно вышла замуж. У них с отчимом появились общие дети, так что маленькие Арсентьевы стали как бы лишними.

- Нас с сестрой отослали в Волноваху к бабушке, - вздыхает Иван Васильевич. - Через какое-то время я стал курьером. Носил туда-сюда депеши, начал зарабатывать копеечку... А тут грянула война.

Подростка Арсентьева учили тушить зажигательные бомбы, выслеживать диверсантов. Он видел отступление наших, сжимал кулаки и глотал слезы, когда пришли фашисты. Помогал маме перевозить ее совместных с отчимом детишек из Сталино в Волноваху: пешком, по морозу - в буфетике, взгроможденном на сани.

Оккупацию он мог и не пережить - однажды полицаи заподозрили Ивана и его друзей в хранении оружия и пособничестве партизанам. Доказательств не нашли, но для острастки избили ребят шомполами.

Кошмар Пришибских высот

Сразу после освобождения Донбасса Арсентьева отправили на фронт. Попал в 86-ю гвардейскую стрелковую дивизию Второй гвардейской действующей армии Южного 4-го Украинского фронта. Необстрелянного юнца бросили в пекло - на штурм Пришибских высот (Запорожская область), где погибли около 13 тысяч советских бойцов.

150-километровая оборонительная линия «Вотан» (по имени древнегерманского бога войны) состояла из шести рядов полнопрофильных оборонительных укреплений (сотни дотов, артиллерия, новые тяжелые «тигры») и проходила от Азовского моря вдоль правого берега реки Молочной до днепровских плавней. Противник сосредоточил там 20 стрелковых дивизий, наши подтянули на 15 больше. В Берлине даже чеканили медаль «За оборону мелитопольских позиций», надеясь, что именно здесь советские войска сломают шею, а уже весной силы вермахта возьмут реванш за поражение под Сталинградом и на Курской дуге. Ключевые позиции в «Вотане» занимали так называемые Пришибские высоты. Как на убой, бросали на них наших солдат, среди которых было немало штрафников. Только у села Чапаевка полегло семь штрафбатов, включая один женский…

- Привезли меня на передовую нулевого, - вспоминает Иван Васильевич. - 28 сентября 1943-го принял присягу и тут же впервые взял в руки оружие - мы стреляли на полигоне. Я был вторым номером пулемета Дегтярева. Таскал диски с патронами, противогаз, бутылки с зажигательной смесью, гранаты, сухари... Обмундирован - с бору по сосенке: в своей шапке и штанах, в американских ботинках и чьей-то шинельке. Перед нами было два наступления, которые буквально захлебнулись в крови. Страх читался даже на лицах бывалых бойцов, что уж говорить о нас, необстрелянных. У некоторых нервы не выдерживали. Как-то вечером на построении выводят моего односельчанина и… обвиняют в дезертирстве. Он, оказывается, рубанул себя по пальцам саперной лопатой. Парня тут же расстреляли.

Утром 9 октября после слабенькой артподготовки Иван со товарищи начали форсировать реку Молочная. Из связок камыша и каких-то досточек навели легкий мостик и бросились под шквальный огонь врага.

- Когда я уже почти добежал до берега, немецкий снаряд угодил в переправу, - рассказывает ветеран. - Меня взрывной волной и швырнуло прямо на чужую сторону. Вокруг убитые, раненые, земля напичкана свинцом и пропитана кровью. Пули и снаряды свистят, крик стоит - до небес. Страшно... Но надо рвать вперед, где уже маячит село Старобогдановка (Токмакский район). Бежим через трупы: мой первый номер, я и еще человека три. Ворвались в село - и сразу попали под перекрестный огонь. Я даже выстрелить толком не успел, как получил сквозное разрывное пулевое ранение в ногу.

В полуобморочном состоянии он пополз назад, к своим. У реки новобранца подобрал… капитан войск НКВД заградотряда.

Сначала был медсанбат в палатках, потом Арсентьева и других раненых по железной дороге переправили в Сталино. Но здесь госпитали оказались переполнены, так что долечивался он уже в Таганроге.

«Меня не запугаешь!»

Когда раны зажили, Иван попал в Нальчик (Северный Кавказ) в артиллерийскую школу. Получил звание ефрейтора и направление в 140-ю Сибирскую, Новгород-Северскую, пятиорденоносную дивизию 38-й действующей армии, 1, 2-го Украинского фронтов. Будучи наводчиком-командиром знаменитой «сорокапятки», освобождал от захватчиков родную страну, Чехословакию, Польшу и часть Германии. Победу встретил в госпитале теперешнего города Стаханов (Луганская область), куда угодил после осколочных ранений, полученных 17 апреля 1945-го в чехословацком Моравска-Остраве.

Иван Арсентьев целует Боевое Знамя 140-й стрелковой дивизии. 8 мая 1985 год, Москва.

Окончив автошколу в Горьковской области, работал по всему Союзу: возил лес из-под Москвы, служил в штабе тамошнего военного округа, сопровождал различные грузы… Вернувшись в Волноваху, устроился кочегаром, потом 18 лет трудился в Мариупольском депо (бригадиром, начальником поезда), почти два десятилетия составлял поезда по второму списку на вредных участках доменного производства пятой печи завода им. Ильича.

Воевать продолжал и в мирное время - с распоясавшимися бандитами, равнодушными чиновниками, коррумпированной милиций.

- Во всем должны быть дисциплина и порядок, - внушает Арсентьев, уверяя, что сам, ранее куривший, ни разу окурок на землю не бросил. Он не боится остановить иномарку и заставить подобрать «бычок» нувориша, пульнувшего его из окна; резануть правду-матку в глаза начальству любого уровня; приструнить распоясавшуюся компанию, приставшую к женщине в электричке.

- Меня не запугаешь! - уверяет ветеран. - И дымоход мне забивали, чтобы угорел, и котов-собак травили... А потом, потом… - и он замолкает, пытаясь проглотить вставший в горле ком.

Жизнь жестока с такими людьми. И когда не может согнуть их, бьет по родным и близким. Иван Васильевич потерял жену, которую, как уверяет, «заоперировали». В феврале 2002-го «Донбасс» в статье «Убийство, которого... ждали» рассказал о том, как зверски отправили на тот свет его дочь Марию. А в 2006-м от удара в лоб скончался сын Виктор.

- В какой мы век живем?  Что за злость кругом? - допытывается Арсентьев. И клеймит безнравственную власть, которая - хуже проказы. Впрочем, виновен и народ, позволяющий «людям без стыда и совести править собой».

Вместо того, чтобы дремать у телевизора или почитывать книжки-газеты, он скандалит из-за крышек на канализационные люки («Соседи лишь по углам шепчутся, а я иду и долблю начальство, чтобы накрыли дыры в земле. Растащили, ироды, пять люков, которые я собственноручно сделал!»), сам строит колодец («Недавно соорудил бетонные кольца. Мне ж помочь надо моим хлопцам!»).

Его хлопцы - это внук Эрнест (сын Марии), три правнука. Есть еще меньшая дочь Татьяна и внучка Вика. Арсентьев находит, для кого жить и за что бороться. Жаль, что таких рыцарей справедливости у нас очень мало.

Спаситель Боевого Знамени

Самым ярким эпизодом жизни  бойца Арсентьева стал бой на территории Польши в марте 45-го. Фашистская группа из 70 человек вышла с лесной опушки нашим в тыл. До штаба, где находилось Боевое Знамя дивизии, оставалось всего 300-400 метров. А по законам военного времени, если воинская часть действующей армии в бою с противником теряла свое Боевое Знамя, она подлежала расформированию, а ее командование шло под трибунал.

- Что заставило меня тогда отвести взгляд от орудия и обернуться, до сих пор не пойму. Но сделал это очень вовремя, - вспоминает Иван Васильевич. - Случай был из тех, когда всё решали секунды. Тут же открыл огонь из автомата, и немцы начали падать, как скошенная трава.

Эту схему памятного боя, в котором была отбита атака на Боевое Знамя, составил сам ветеран.

К Арсентьеву подключились другие расчеты «сорокапяток», поливая противника свинцом и забрасывая гранатами. Фашисты рассредоточились, и часть из них таки прорвалась к домику лесника. Но находившийся там личный состав штаба дивизии во главе с Героем Советского Союза полковником Михаилом Власовым сумел продержаться в охваченном огнем здании до подхода своих.

Остатки налетчиков завязли в раскисшем картофельном поле, где их и прищучили окончательно. Полегли 62 вражеских солдата и офицера, еще девять попали в плен.