Концерт для скрипки с "катюшами"

Накануне Дня ракетных войск и артиллерии (отмечается третьего ноября) корреспондент «Донбасса» встретился с заслуженным артистом Украины, профессором Донецкой государственной музыкальной академии имени С.Прокофьева, скрипачом, бойцом минометного гарнизона, разившего фашистов,  Давидом Шейниным, которому в декабре исполнится 87 лет.

Война застала на гастролях

Родиной музыканта является черниговский городок Нежин. Отец работал на заводе, где солили знаменитые крохотные огурчики, мама была домохозяйкой. Имелась и старшая сестра Майя, 1913 года рождения.

- Отец был самоучка, что-то там наигрывал на скрипке. Лет с пяти начал приобщать и меня, - вспоминает Давид Борисович. - Потом отдал местным педагогам. Для Нежина они, возможно, были и ничего, но руку мне поставили неправильно. Переучивали уже в Киеве. В 1935-м я поступил в cпeциaльную cрeднюю музы-кaльную шкoлу имeни Н.В.Лы-ceнкo - пeрвoе в Укрaинe заведение подобного плана для oдaрeнных дeтeй.

В 1941-м он в качестве скрипача поехал с театром Киевского особого военного округа во Львов на гастроли. Давали нашумевшую пьесу Корнейчука «Платон Кречет».

- Помню, как сейчас: мы спали в какой-то гостинице, вдруг шум, крик... Люди бегают по улицам и кричат: «Война! Война!». Так она меня застала, проклятая, - вздыхает Шейнин.

Некоторое время Давид работал на трудовом фронте в Донбассе (в Старобешево занимался сельхозработами), а потом его направили в сибирский Омск. Там в 1942-м окончил в звании лейтенанта зенитно-артил-лерийское училище. «По классу «катюши», - смеется Давид Борисович.

Били, как по нотам

Свой фронтовой путь он начал в Подмосковье. Попал в 41-й отдельный гвардейский минометный гарнизон, с которым освобождал Россию, Украину, Белоруссию, страны Восточной Европы.

Ужасно волновался, впервые получив ответственное задание: вести корректировку огня батарей. «Даже руки дрожали, когда влезал на верхушку заранее облюбованного мощного дерева, - признается. - Цеплялась за ветки рация, всё время норовившая сорваться вниз, да еще и меня прихватить... Но залез, дал точные координаты. И понеслись снаряды по вражеским машинам и пехоте».

- Ох, как боялись наших «катюш» немцы и как молились на них свои! - цокает языком Шейнин. - Это же особая «женщина»! Маневренность - отличная, мощь - небывалая. Колотили противника 132-миллиметровыми осколочно-фугасными снарядами, они же М-13.

Он ходил в разведку, корректировал огонь, «чтоб били, как по нотам». Запомнилось сражение под маленькой деревушкой у Варшавы.

- Рожь была большая, в ней противника абсолютно не видно. Залез я на крышу одного из домов и обалдел - прут по полю «тигры», самоходки, несутся фрицы со «шмайсерами» наперевес. И расстояние-то всего - с километр. Я до хрипоты ору своим координаты цели, а они не могут попасть - угол наклона не позволяет. Перелет постоянный. И тогда мы придумали поднять зады машин, чтобы накрыть врага, подошедшего практически впритык. И шарахнули от души! Заполыхали танки, дернула назад перепуганная пехота.

За этот бой лейтенант Шейнин получил орден Красной Звезды. И очень вовремя. В одном из последующих сражений осколок снаряда угодил точно в награду, навсегда оставив на ней внушительную вмятину.

Будто берег кто-то

За всю войну у него - ни одного ранения. А ведь задних не пас.

- Как-то на Полтавщине поехали мы за боеприпасами на станцию Кобеляки, - рассказывает ветеран. - И там нас прихватили «Юнкерсы-118». На бреющем полете стали осыпать бомбами и свинцом. А рядом - машины, полные снарядов. Попади туда хоть одна пуля - разразится ад кромешный. Упал я на землю, лежу, руками голову прикрыл. «Всё, - думаю, - Давид. Баста! Тут тебя и похоронят». Когда - тишина. Отстрелялись, улетели. Встаю, а вокруг меня вся земля изрыта. Рядом били, а по мне и по машинам не попали. Знать, не суждено мне было там помереть...

Его игру слушал Жуков

Победу Шейнин встретил в Грайфсвальде - севернее Берлина. В Германии провел еще некоторое время. Даже организовал самодеятельный маленький оркестр.

- Скрипку мне где-то нашли знакомые ребята, а смычок принесли «лысый», - вспоминает он. - «Как же играть?» - спрашиваю. «А мы сейчас всё сделаем!» - уверяют. И ведь нашли коней, надергали из хвостов волос, натянули на смычки, натерли канифолью. Играй, дорогой!

Лейтенант Шейнин в победном 1945-м.

И он играл. Для раненых, для тех, кого, как и его, обошла эта участь. Даже маршал Жуков слушал этот импровизированный оркестр, когда заглянул в Бабельсберг. «Он прошел рядом - как вы сейчас сидите. И улыбнулся», - вспоминает Давид Борисович.

В Донецк сосватал Шамо

Демобилизовавшись в 1946-м, Шейнин привез из Германии лишь один трофей: маленький аккордеончик. Окончил Киевскую консерваторию по классу скрипки, рaбoтaл в Гocудaрcтвeннoм oркecтрe Укрaины пoд упрaвлeниeм Нaтaнa Рaхлинa. Дружил с такими столпами, как Павел Ядых, Ян Френкель.

В столице играл в кинозалах, ресторанах, столовых, на свадьбах. Однажды обратил внимание на красавицу, сидевшую за одним из столиков. Было это в ресторане «Киев» по улице Короленко. Звали девушку Фрида. Вместе они прожили 49 лет, до самой ее смерти. Большую часть времени - в Донбассе.

- Мой хороший знакомый, композитор Игорь Шамо, которого я знал еще до войны (он, кстати, написал «Києве мій») дружил с тогдашним руководителем Донецкого музучилища Борисом Векслером. И тот ему как-то пожаловался на отсутствие в шахтерской столице хорошего скрипача. Ну Игорь меня и присоветовал, - объясняет свое появление в наших краях Шейнин.

Едва приехал, его сразу направили в Жданов (теперь Мариуполь), где дирижер Фельд-ман гастролировал с донецким симфоническим оркестром. И пошло-поехало…

Пропала переписка с Шостаковичем

- Скоро уже 60 лет, как я живу в Донецке, - рассказывает Давид Борисович. - Был скрипачом, потом организовал струнный квартет, концертный ансамбль «Экспромт» типа «Московских виртуозов» Владимира Спивакова. Позже он стал называться «Виола». Дирижировал, преподавал. И до сих пор это делаю на кафедре «Оркестровые струнные инструменты».

Со своим квартетом объездил всю Украину, был на БАМе, целине. Именно с ним начинали свое восхождение к славе народный артист СССР Юрий Гуляев, народные артистки Украины Алина Коробко и Раиса Кузнецова.

- Как-то мы - первая и вторая скрипка, альт и виолончель - заехали в Москву. Позвонили коллегам,  договорились и пришли к ним в гости. А мы как раз тогда начинали играть «Восьмой квартет Шостаковича». И тут скрипач, который нас пригласил, аж подпрыгнул: «Да ведь Дмитрий Дмитриевич живет надо мной!». И он его привел... Это было потрясающе! Нас слушал светило, гений! - восторгается Шейнин. - Мы, конечно, опешили. Немного ошиблись во время игры. Он сделал кое-какие замечания, но в целом похвалил. Потом между нами завязалась дружеская переписка, которая со временем куда-то пропала. Осталась лишь поздравительная телеграмма от великого композитора.

*   *   *

После того, как десять лет назад умерла его Фрида, Давид Борисович очень горевал и не находил утешения ни в любимых раньше местах города, ни в общении с друзьями... Новую жизнь в него вдохнула Клавдия Викторовна Мальцева, работник детской библиотеки, сама схоронившая мужа-моряка в 2002-м. Кроме любимой женщины, у Шейнина есть сын, внук, правнук, студенты, признающие в нем отличного специалиста («Жаль, редко улыбается», - отмечали в разговоре со мной ребята), и, конечно, музыка.

Скрипач-ветеран всегда умел сделать праздник еще ярче.

Из посвящения Бориса Белаша Давиду Шейнину

Известный донецкий поэт и не менее прославленный музыкант пересеклись во время поездки, посвященной 10-летию строительства БАМа на станции Ургал, которую возвели наши земляки-донбассовцы.

Дарил цветы вам и улыбки,
Вскипал овациями зал.
И для трудяг - мужей не хлипких -
Божественная ваша скрипка
Творила просто чудеса.
Всё было в звуках: чувств безбрежных,
Всей жизни смысл, как на кону,
Любовь и смерть - как неизбежность...
Я восторгался: ну и ну!
Откуда этакая нежность
У вас, прошедшего войну?