"Узницу концлагеря мне играть легко. Ведь я ею была!"

В канун юбилея Великой Победы в Донецком областном русском театре юного зрителя состоялась премьера баллады о войне «Рядовые». Одну из женских ролей в нем исполнила заслуженная артистка Украины, участница боевых действий Тамара Дмитриевна Котова.

Взъерошенные волосы, безумный взгляд изголодавшегося человека в полосатой робе: «Как так можно перевоплотиться? Прямо как из какого-то кино о войне!» - удивлялись зрители-школьники, рассматривая актрису в образе.

- Играть узницу концлагеря мне несложно - я сама ею была, - объяснила Тамара Котова журналистке «Донбасса» после спектакля. - Прекрасно помню, как выглядели и вели себя измученные взрослые женщины. Когда началась война, мне было шесть лет. Наша семья тогда жила в Запорожье: бабушка, мама и я. Отец уже ушел на фронт. 4 октября 1941 года советская армия оставила наш город, и пришли немцы: они ходили по дворам и забирали всё съестное. И вот моя бабушка при соседях в сердцах сказала: «Вот прусаки проклятые полезли! Теперь еду им давай!»

До сих пор не знаю, кто из «добрых» людей донес фашистам. Уже на следующий день маму, бабушку и меня вместе с другими людьми загнали в вагон для скота и куда-то повезли. А через неделю нас выгрузили в концентрационном лагере где-то в германском лесу: взрослых заставили работать на камнедробилках, а детей - таскать камни.

- Взрослым, наверное, морально было тяжелее, чем детям, которые в меньшей степени осознавали происходящее?

- Всем было трудно. Дети очень быстро взрослели. Мы знали, что такое страх, и что в любой момент каждый, кто рядом, может умереть: все были изможденные, голодные. Но всё равно: солнышко пригреет - и мы уже собираемся в каком-то укромном месте, играем в прятки, перебираем камешки... Больше всех боялись те родители, которые попали в лагерь с детьми. Ведь скольких забирали куда-то для опытов, расстреливали на глазах у всех. Причем за убийствами нас всех заставляли наблюдать. Однажды вывели смотреть казнь, и мать развернула меня спиной к происходящему, уткнув лицом в свои коленки. А эсэсовка подошла, плеткой стеганула и заставила смотреть.

- Неужели женщины способны на такое?

- Эсэсовки были страшно жестокими! Как они издевались! Травили и собаками, и кошками дрессированными. У одной стражницы был огромный такой кот - в клетке специальной сидел - и по ее команде бросался на людей: выцарапывал глаза, впивался в тело. Однажды и на меня натравила кота, но мама меня собой закрыла, и это чудовище вцепилось ей в шею, вырвало кусок мяса.

- А как вас освободили, помните?

- В апреле 1945 года. Уже чувствовалось, что немцы как-то напряжены: начали быстро избавляться от пленных. Как раз дошла очередь до наших бараков, и мы знали, что утром нас расстреляют или сожгут. Но когда на следующий день рассвело, в лагере была странная тишина: на территории не было ни немцев, ни собак, только пепел летал повсюду. Все тут же расползлись по лесу, поддерживая друг друга. Вдруг издали стал доноситься какой-то гул. Оказалось, что по дороге едут наши! Мы кричали, размахивали руками. Бойцы, видя истощенных людей в робах, стали бросать нам хлеб, еще какую-то еду: остановиться никто не мог - целая колонна техники двигалась. Потом нас троих - повезло, что и бабушка, и мама остались живы - вернули в Запорожье. А вот отец погиб на фронте...

Немецкая речь приводила в ужас

Как только узнаешь, что довелось пережить Тамаре Котовой, тут же возникает вопрос: «И как после всего этого она смогла заставить себя надеть робу военнопленной?»

- Да, я действительно много лет приходила в ужас при виде этой полосатой униформы. Страшно боялась немецкой формы и речи. Хотя в школе выучила язык захватчиков: еще в лагере невольно запоминала речевые обороты, ведь дети очень восприимчивы ко всему новому. Когда я выросла и стала актрисой, то начала играть в спектаклях о войне и мне пришлось побороть свой страх. Кстати, именно благодаря своей профессии я и оказалась в Макеевке: уже сорок лет выхожу на сцену ТЮЗа! - смеется уникальная актриса, чье мужество вызывает восхищение.