Село Передовое оказалось в глубоком тылу

Однако единственный уцелевший здесь мужик, отбиваясь от мародеров, пытается вернуть стада на опустевшие пастбища

«Я, дезертир трудового фронта…»

«...под заголовком «Началось освобождение села. От свиней, коров и будущего» вы написали о бедственном положении животноводов Зачатьевки Волновахского района. Жаль, что вы проехали мимо села Передовое, до которого рукой подать. Я сам бываю в Передовом эпизодически, чтобы проверить - не растащили ли еще мой дом. Спасибо местному фермеру Саше Иванову, жилье стоит на месте. Правда, кто-то выбил одно стекло и утащил чугунную плиту с печки.

Нас, покинувших село, Александр называет дезертирами трудового фронта. Но мы на него не в обиде. Если на то пошло, село уцелело благодаря Иванову. Он в одиночку воюет с мародерами. А строения, скажу я вам, капитальные, земли вокруг плодородные, пастбища обширные. Только никто не торопится возвращаться в Передовое, которое сами жители называют еще Кубой… А куда возвращаться? Вначале вывезли коров, потом отключили скважину питьевой воды от электролинии, а сам водовод пришел в негодность.

...Если бы в Передовом остались одни старушки, я бы не стал отнимать у вас время. Но ведь там живет человек, готовый вернуть жизнь в село. Однако он не находит поддержки ни у местных властей, ни у хозяев Донецкой птицефабрики. Так, за ферму, которую пытался выкупить Александр, чтобы разместить там бычков, заломили двести с лишним тысяч гривен.

Если можно, не называйте мою фамилию, знаете, как-то совестно перед Сашей, что бросили его одного воевать с мародерами».

Купите билет на концерт соловьиный

Основатели села Передовое, в том числе предки Иванова, не предполагали, что со временем это название обретет ироничную окраску и что главным ориентиром для проезжего будут служить две водонапорные башни, одна из которой теперь явно претендует на роль известного сооружения из итальянского города Пиза. Что же касается ныне живущих, то башни вызывают у них чувство досады и негодования:

- Вначале сгорел насос, а потом электрики и вовсе отключили скважину от линии, - рассказывает пенсионерка Лидия Костенко. - Воду теперь к нам завозят раз в неделю. Пайщикам птицефабрики отпускают по две с половиной гривни за флягу, «чужаки» платят в десять раз дороже.

Покидать Передовое Лидия Ивановна категорически отказывается:

- Я покой, тишину люблю, но у дочерей (они давно перебрались поближе к цивилизации) этого нет. Да и зачем нужен старый человек...

Доярка с четвертьвековым стажем Вера Третьякова пожилой себя не считает. И правильно делает. Все еще миловидная, опрятная. Новый год собирается встретить в селе Равнополь, где присмотрела новое жилье. Задаю провокационный вопрос:

 - Если бы Александр завел коров, пошли бы к нему дояркой?

 - Запросто. Опыт имеется, силы еще не иссякли. Почему бы не заработать тысячу-другую к пенсии… Жаль, конечно, уезжать отсюда. Природа здесь чудесная. Фазаны улицами разгуливают, соловьи в садах по весне заливаются. Предприимчивый человек на их трелях запросто мог бы капитал нажить. Думаю, среди горожан найдется немало желающих присутствовать на соловьиных концертах... Разумеется, это шутка. А вот пастбищ здесь предостаточно. Хоть сотню, хоть тысячу бычков выращивай.

Вера Третьякова уедет вместе с котенком  и псом Мухтаром.

Малой родины ромашка полевая

О работе на ферме мать Александра - Анна Яношевна - не мечтает. «Дай Боже   сил управиться с одной коровой, - говорит она. - Но она, как и Третьякова, тоже надеется, что Передовое вновь заживет полнокровной жизнью. Ради этого готова потратить несколько пенсий на поездку в столицу, «чтобы рассказать самому большому начальству, как на корню изводят крестьянина».

- Пусть только попробуют сделать вид, что не слышат, - горячится Анна Яношевна. - Ведь Передовое - это не просто точка на географической карте, а малая родина для соседей, внуков, невестки, сына и для меня лично… Молодым еще куда ни шло, переезжать можно, а старикам - верная смерть. Сколько моих ровесников перебралось. Уезжали крепкие еще, здоровые, а на чужбине кто год протянул, кто чуток побольше...

Как уже доказано с научной точки зрения, каждый уголок планеты обладает только ему присущей энергетикой, которая подпитывает и скромную полевую ромашку, и человека. Поэтому крайне опасно срывать их с обжитого места.

Анна Иванова помнит послевоенное Передовое - беспорядочно разбросанную вокруг единственного источника горсть лачуг, помнит и себя пятнадцатилетней дояркой, управлявшейся возле коров при свете керосинок.

- Господи, вы бы только видели наши лица, когда на ферме зажглись электрические лампочки,  - восклицает она. - А первая заасфальтированная улица! Детвора готова была и ночевать на ней. Все в смоле, счастливые. И вообще, как мне кажется, мы питались запаренной дертью, картошкой с обезжиренным молоком, но были более счастливы, чем сегодня. А всё потому, что нет уверенности, что светлое будущее впереди.

«Мы не требуем у государства особых льгот, -  говорит Александр Иванов. - Мы просим лишь самую малость -  помочь нам и дальше оставаться на земле наших предков».

Гуляют по продмагу сквозняки

Автор письма (с ним я дополнительно связывался по телефону) не совсем прав, когда намекнул, что нет смысла изводить чернила и бумагу ради воспоминаний бывших доярок. Внимания заслуживает каждый живущий на этой земле, даже если его капитал исчисляется хроническими болячками и мозолями полувековой давности. Тем более, не следует списывать со счетов село, где ориентиром служат две водонапорные башни, до тех пор, пока оно еще держится на плечах мужика Иванова.

- Обрабатываю тридцать гектаров земли, - рассказывает Александр, с которым мы побывали на фермах, посетили брошенные фельдшерско-акушерский пункт и продмаг, где обитают злые сквозняки. - Имею трактор, инвентарь, корову, восемь бычков, свиней, птицу. Чтобы напоить всю эту ораву да сварить обед, за водой мотаюсь по соседним селам. Неоднократно бывал в Равнопольском сельсовете, ездил в Волноваху, от имени земляков просил проложить траншею от скважины до жилых домов и подключить ее к электролинии... Трубы согласен купить за свои деньги и водопровод тоже проложу сам. Оплачивать электроэнергию по счетчику будем сообща, исходя из потребности каждого. Заодно пытался выкупить одну из ферм...

По ходу разговора звоню в Волновахское управление сельского хозяйства, прошу назвать истинную стоимость пустующей фермы. «Пять, от силы восемь тысяч гривен, - последовал ответ. - Но, как вы понимаете, давать какие-либо указания владельцу животноводческих помещений мы не вправе. Можем лишь добавить - если Иванов тоже уедет, их попросту растащат».

- Воюю с добытчиками дармовых стройматериалов денно и нощно - без выходных, - продолжает Александр. - Отстоял ФАП, магазин, три дома, к которым уже подступали с ломами и кувалдами мародеры.

Однако единственный трудоспособный мужик Передового держится на пределе сил. Его (не дай Бог!) или пришибут добытчики кирпича, или сломает бюрократическая машина. Который уж год собирается купить сотню бычков, но не может получить льготный кредит. (Для сравнения: в Белоруссии кредиты крестьянам выдают на сорок лет под три процента годовых. Причем, если ты попадаешь в государственную программу развития сельского хозяйства, долг по истечении определенного времени автоматически погашается). Не смог получить льготный кредит и корреспондент «Донбасса». В банке, где я назвался фермером, кредит мне пообещали, но положили двадцать шесть процентов годовых.

- Сотня бычков - это минимум, - сердится Иванов. - Здешние пастбища прокормят намного больше… Кто будет пасти скотину?  Отремонтирую два-три брошенных дома, приглашу тех, кто не имеет нормального угла и работы, платить буду по максимуму. Глядишь, и выехавшие ранее земляки обратно потянутся. Будет своя, не аргентинская, говядина, органика для пашни будет, всё будет…

Работник в нормальном понимании этого слова и прямой потомок основавших село Передовое оптимистов прав. Глубинка не настолько обречена, как может показаться. И ищет он на этой земле не сиюминутной выгоды, а что есть мочи бьется за свою родину, которая подпитывает энергией и полевую ромашку, и человека.