Горят поминальные свечи

Мир наступит лишь тогда, когда каждый будет молиться не только о собственном благополучии, а и о спасении жизни врагов своих. Так считает священник сельской церкви из зоны боевых действий о. Дмитрий.

По обе стороны картофельных грядок

Координаты храма Божьего, о котором пойдёт речь, я оставляю в тайне. По той причине, что настоятель, назовём его о. Дмитрием, опасается возможных неприятностей как со стороны представителей обоих конфликтующих сторон.

- Мы пребываем на самой линии боевого соприкосновения, - оправдывается о. Дмитрий. - Чего доброго, военные сочтут мои слова укором и отреагируют на них по собственному усмотрению...

Опасения слуги Божьего имеют под собой основания. Так, за время конфликта на юго-востоке повреждено или частично разрушено более шестидесяти православных храмов. Падают снаряды и в непосредственной близости от сельской церкви. В частности, от близких разрывов треснуло стекло иконы Иисуса Христа, а образ Варвары-великомученицы, особой почитаемый матушкой Ольгой, всё время падает с полки.

Более шестидесяти оказавшихся в зоне боевых действий православных храмов получили повреждения, а ещё три десятка, как эта церковь, не скоро будут достроены.

Несмотря на трагизм ситуации, о. Дмитрий рассказывает о событиях последних недель без надрыва в голосе, словно речь идёт о совершенно обыденных явлениях. Впрочем, как мне кажется, так и должен вести себя священнослужитель, дух которого подкреплён усердными молитвами и верой в справедливость суда Божьего.

- За полтора месяца выехало около трети земляков, - рассказывает настоятель. - Однако число верующих только возросло. Всё чаще вижу в храме лица тех, кто прежде предпочитал развеселый образ жизни и местную пивнушку. Ну а вы, если не секрет, по какому делу пожаловали в наши беспокойные края?

Дело же моё было следующего характера. Минувшей осенью побывал на двух блок-постах, правительственных войск и ополчения. Разделяла оба объекта плантация неубранного картофеля, в поникшей ботве которого таились осколки реактивных снарядов и мины-растяжки. 

И там и там журналиста приняли довольно гостеприимно. По крайне мере, милостиво позволили ознакомиться с условиями походного быта, а заодно угостили чаем.

Заварен он был по походному, в солдатских кружках, имел одинаковый вкус и пах головешками. Впрочем, ничего удивительного в том нет: бойцы обоих блок-постов пользуются водой из колодца при полевой дороге. Причём, операцию «Утоление жажды» проводят на сугубо джентльменских соглашениях: «Вы нас не замечаете, мы - вас».

Заблудшие души

Мягким движение сухонькой ладони о. Дмитрий прервал моё повествование, извинился и заспешил к появившейся в дверном проёме прихожанке с таким скорбным выражением лица, будто женщина несла на плечах все горести человечества.

Едва заметно припадая на левую ногу, батюшка пересёк по диагонали храм и по тому, как отчётливо проступали через старенькую рясу лопатки, было видно, что каждый шаг для него - тяжёлая работа.

Вернулся настоятель, как и обещал, спустя полторы минуты. А женщина бросив отрешённый взгляд в нашу сторону, зажгла свечу на поминальном столике.

- Большое горе у неё, - вполголоса молвил о. Дмитрий. - А здесь ещё каждодневные бомбардировки мешают нормально жить и посещать храм Божий... Продолжайте, слушаю вас.

- Меня заинтересовали две вещи, которым, казалось бы, не должно быть места в отрытых на скорую руку фортификационных сооружениях - иконы Николы Мирликийского.

- Вас, наверное, мучает вопрос: как так получилось, что люди поклоняются одному святому, но стоят по обе стороны баррикады?

- Совершенно верно. Но они не просто стоят, а ещё и убивают друг друга. Молятся и убивают.

- Убийство - один из самых тяжких грехов земных. Но то, что служивые молятся, вселяет надежду - не сегодня-завтра Господь вразумит мятущиеся души.

- Отец Дмитрий, один из вояк, мелкий такой, полсотни килограммов вместе с автоматом, откровенно признался, что молит Господа о спасении собственной жизни. Как вы думаете - не эгоизм ли это чистейшей воды?

- Возможно, так оно и есть. Только, думаю, рано или поздно молодой человек поймёт, что просьбы уберечь от пули конкретно его персону дела не решают. Уверен, он обязательно попросит Господа о большем, о даровании жизни товарищам и врагам, без чего мир никогда не придёт на эту землю.

Нас опять прервали. На этот раз телефонный звонок. Извинившись, о. Дмитрий достал из кармана старенький мобильник и прислонил его к занавешенному седыми прядями уху:

- Слушаю вас.

Из дальнейшего разговора я понял, что кто-то из прихожан собрался в мир иной. Так оно и оказалось:

- Вы уж не обессудьте, - молвил настоятель. - Я передам вас на попечение матушки. Она испекла сегодня утром знатный пирог. Ну а если не сможете дождаться меня, то примите благословение в путь-дорожку. Мир вам и спасение...

Богородица фронтового подземелья

Матушка Ольга под стать мужу. Сухонькая, похожая обличьем и одеждой на Варвару-великомученицу, икону которой держала в руках.

- Ну вот, - пожаловалась главе семейства, - опять упала. Как пальнут из пушки, так она и падает. Ты бы, батюшка, укрепил её в красном углу...

- Вернусь, - пообещал о. Дмитрий, - сделаю. А пока прими гостя, попотчуй своим знаменитым пирогом и чаем.

Угощение я заработал честно. Выпросил у матушки молоток, три гвоздя и закрепил рядом с пузатенькой, как старинная чарка, лампадкой образ великомученицы. А попутно выяснил у хозяйки интересующую меня вещь:

- Матушка Ольга, однажды мне довелось услышать, что икона является своего рода ретранслятором между молящимися и высшими силами...

- Да господь с вами... Вы лучше загляните в Догмат об иконопочитании трёхсот шестидесяти семи святых отец Седьмого Вселенского Собора. Там сказано: «...Ибо честь, воздаваемая образу, восходит к первообразу, и поклоняющийся иконе поклоняется изображенному на ней».

- И ещё. Матушка, говорят, что Бога следует искать не в церкви, а в душе.

- Каждый волен выбирать свой путь. Но ступеньки храма есть ступеньки и к царствию Небесному. А теперь прошу за стол. И спасибо за труды.

О. Дмитрия я так и не дождался. Слякотный день угасал поминальной свечёй, а дорога домой лежала через несколько рогаток, служивые которых в каждом путнике видят если не врага, то нежеланного гостя.

И всё же на одном блок-посту осмелился спросить - имеется ли у них в хозяйстве икона?

- Мы что, на нехристей похожи? - обиделся тот. - Всё, как у людей. Пойдёмте, покажу.

В крошечном блиндаже, чуть левее колена «буржуйки», я увидел икону Богородицы, по которой ползали пробивающиеся из топки смутные блики. Пахло отсыревшей одеждой и оружейным маслом.

- Условия для образа не совсем комфортные, - заметил я.

- Большего Богородице пока предложить не можем, - вздохнул служивый. - Как говорится, чем богаты, тому и рады. Но, надеюсь, она простит нас за этот и другие грехи.