Амброзия снаряду не соседка

Ну и названия сёл кальмиусского левобережья: Горбатенки, Чумаки, Жуки, Воровское... Причём официальные, о чём свидетельствует изрядно потрёпанная на сгибах карта Донбасса. Правда, не совсем благозвучные названия с лихвой компенсирует матушка-природа. Воздух до такой степени насыщен настоем шалфея мутовчатого и чабреца, что житель пришахтного посёлка, чего доброго, грохнется в обморок. И ничуть не ушибётся при этом. А всё потому, что ковыль Лессинга устилает приречные холмы пуховыми перинами.

Однако собирать дикорастущие лечебные травы, в том числе созвездия зверобоя, я бы не рекомендовал. Есть риск подорваться на минах, которые представлены двумя видами: противопехотными, а также теми, которые роняет стадо, к великой радости скарабеев и навозников. Коровьих лепёшек столько, что я, передвигаясь зигзагами, едва не сверзся в громадных размеров воронку.

Как объяснили пастухи агрофирмы имени Фрунзе, которую жители Горбатенков, Чумаков и Александровки по старинке именуют «колхозом», ущерб пастбищу нанёс реактивный снаряд «Урагана».

- Существует ли опасность нарваться на растяжку или неразорвавшийся фугас? - переспросил один из местных ковбоев. - Разумеется. Вон там, у дороги, валяется череп козочки. Вышла травку пощипать, да и взлетела на воздух... Вообще-то, военные, по нашей настойчивой просьбе, очистили пастбище от посторонних предметов. Ну а если что пропустили, то надеемся на благополучный исход...

Местные жители, как я успел убедиться, не из робкого десятка. У меня, например, сигарета вывались изо рта от созерцания сценки, которая даже бывалого фронтовика способна повергнуть в ужас.

Представьте крыльцо Старобешевского поселкового совета, притенённый кронами каштанов тротуар, метрономом постукивающие каблучки местных модниц. И делают это они с таким видом, будто на расстоянии вытянутой руки находится рядовой пень, а не оперенье тяжёлого реактивного снаряда, взрыватель которого при падении почему-то не сработал.

Но более прочих потрясла симпатичная молодайка. Неразборчиво прошептав своё имя, она продолжала уничтожать тяпкой зародыши сорняков вокруг смертельно опасной сигары.

- Маленько боязно, - подтвердила девушка. - Но не зарастать же амброзией. А заодно бросить доить коров, выращивать хлеб, подметать в доме?

Хлебная нива на линии фронта

Статус участника боевых действий едва ли присвоят храброй молодайке, пастухам, дояркам, реализаторам и другим работникам агрофирмы имени Фрунзе. Хотя в их рядах не нашлось человека, который во время бомбардировок покинул трудовой пост. Ни единого раза не подвели сельчане горожан. Машина с молоком, сливками, растительным маслом, крупой собственного производства и другими продуктами каждое утро уходит по накатанному маршруту. Сквозь снежные заносы, блокпосты противоборствующих сторон, под гром артиллерийских дуэлей.

- Люди голодают, - говорил в таких случаях директор агрофирмы Иван Михайлов, - до рассвета занимают очередь. Нет, мы просто не имеем морального права сослаться на объективные и прочие причины.

Запомнили, надеюсь, жители шахтёрской столицы и номер пикапа, на котором старобешевский фермер Антон вместе с женой доставляли молочные продукты в город. Настоящее имя потомка греческих переселенцев пришлось заменить вымышленным. Сделано это для блага фермера, чьи земли разделяет сегодня линия фронта.

На пастбище люди, коровы и... снарядные воронки.

Нет, Антон ничуть не боится возможных гонений против собственной персоны. Его куда больше заботит жизнь хозяйки и судьба урожая. Вдруг кто-нибудь в отместку с той или этой стороны пальнет из ракетницы над созревающими хлебами.

Конечно, ознакомительная экскурсия по владениям Антона - мероприятие довольно рискованное. Но опасность оказаться под перекрёстным огнём сполна была компенсирована откровениями потомственного землепашца.

- Старая истина гласит, - говорит Антон, - если желаешь помочь ближнему, накорми его от пуза, но после обеда не забудь вручить лопату, мотыгу или какой-нибудь другой инструмент. Особенно если нуждающийся способен сам выращивать злаки, ухаживать за скотом, птицей, пчёлами. Зерном у нас  ещё полны закрома. Только ведь не хлебом единым жив человек. Нужны мясо, молоко, яйца, мёд, фрукты.

Собеседник прав. За минувшие годы отечественные аграрии успели вырезать крупный рогатый скот, овец, раскорчевали сады, пустили на растопку очагов десятки тысяч ульев колхозных пасек.

Несмотря на постоянный риск, сельчане продолжают заготавливать корма для собственных коров.

Дефицит продуктов ощущался и прежде, но особенно остро он проявился в последнее время.

- На реанимацию поголовья крупного рогатого скота, - продолжает Антон, останавливая пикап у кромки пшеничного поля, - потребуется около семидесяти лет. А мясом птицы мы способны наполнить рынок за два-три месяца. Жаль лишь, что у нас нет в наличии биодобавки для изготовления полноценных кормов.

Огурчики с домашней грядки

Даже по самым скромным прикидкам, конечный пункт экскурсии - хлебная нива у самой линии фронта - сулит по пятьдесят и более центнеров зерна с гектара. Однако щедрый урожай лишь прибавил хлопот.

- Тока района, - сетует фермер, - будут забиты уже к исходу первой недели жатвы-2015. А расположенный неподалёку элеватор бездействует. Да и где гарантия, что его минует участь печально известных Бадаевских складов? Прилетит одна «Ураганина» или что-нибудь потяжелее и...

Как быть? Ссыпать зерно во временные закрома? Но это тоже не выход. Хранить в неприспособленных помещениях пшеницу всё равно, что отдать её на поживу долгоносикам и болезням.

Как известно, лучшим индикатором благополучия конкретно взятого региона является базар. К сожалению, марш-бросок по приречным холмам и знакомство с владениями Антона заняло слишком много времени. Поэтому в Старобешево удалось попасть лишь к полудню, когда прилавки оказались на три четверти опустошёнными.

Овощи имеются в ассортименте. Дороже, чем на сопредельной стороне, но есть. Можно по дешёвке купить окоченевших толстолобиков, а заодно отведать на пробу огурцы «прямо с грядки». Так заверила меня гражданка средних лет:

- Если это можно назвать базаром, - вздохнула она. - Люди, что пассажиры на вокзале, маются в ожидании выбившегося из мыслимых графиков поезда. Ждут и прислушиваются к артиллерийской канонаде.

Молодой человек помогает маме выбрать огурчики на ужин.

У гражданки явно философский склад ума. Довольно образно обозначила ситуацию, а заодно объяснила космическую пустоту в мясных рядах:

- Прежде каждый год выращивала два десятка бройлеров для своей семьи из четырёх едоков и столько же продавала. А теперь что? Специальных кормов нет, инкубаторы сдохли. А потом, просто руки опускаются, когда представишь, что может всё хозяйство пустить по ветру шальной снаряд. Вон, в Стыле по пять коров держали, поливные огороды имели. Но как начали село обстреливать, люди всё побросали.

Конечно, возделывать овощные грядки и одновременно гадать, когда из-за дальних холмов прилетит очередной «гостинец» несподручно. Я бы добавил: опасно для здоровья. Однако лишь малая часть старобешевцев покинула трудовые посты. Антон выращивает злаки по обе стороны фронта, да ещё пытается разработать эффективную систему хозяйствования на земле, пастухи агрофирмы имени Фрунзе гоняют скот по наспех разминированным холмам, а юная работница коммунальной службы посёлка городского типа Старобешево уничтожает сорняки вокруг реактивного снаряда, оперенье которого едва не задевают лёгкими одеждами местные модницы.

Одного лишь не могу понять: за какие такие грехи им выпало всё это?

Вот и всё, что осталось от козочки.