Донецк глазами дончанки - город превращается в "заштатный провинциальный российский городишко"

Учительница из Донецка Лариса Горина на  dialog.ua рассказывает, как когда-то один из богатейших городов Украины  за год стал неузнаваемым.

"Не любить Донецк было невозможно. Современный, европейский, комфортный, чистый до нелепости миллионник влюблял в себя с первого взгляда. Коренные дончане любили прогуляться по бульвару Пушкина, студенческая молодёжь – посидеть в бесчисленных кафешках, семьи с детишками предпочитали ТРЦ – и детей есть куда пристроить и самим приятно провести время.

И вокзал самый современный в Украине, и крутой аэропорт, и "Донбасс-арена", и парк кованых фигур, и Виктория, и парк Щербакова. Причём, дончане всё это считали своим собственным достижением и не уставали всем этим гордиться.

Любили дончане выделиться среди прочих, предъявив, как визитку, своё козырное "шо", осознавая, что в Украине конкуренцию им мало кто может составить.

Особенно ярким цветом расцветала эта гордость после визитов в Киев, Харьков или Днепропетровск. "Никакого сравнения" с шахтёрской столицей не выдерживали ни инфраструктура, ни транспорт, ни магазины. "У нас даже бордюры на улицах из гранита, кто ещё этим может похвастаться".

Тон всей жизни города задавала довольно таки увесистая прослойка богачей: угольные короли, строительные магнаты, банковские кошельки, медицинская и университетская элита, нелегальные и полулегальные миллионеры. Удивить кого-либо дорогим автомобилем, шикарным домом или дорогим отдыхом практически не возможно.

Обслуживанием этой прослойки занята огромная армия обслуги: парковщики и официанты, косметологи и автомеханики, няни и домработницы, инструкторы и тренеры… У всех есть работа и все довольны.

И вдруг, оказалось, что всё не так! Жить не дают, говорить на родном не разрешают, угрожают, унижают, обижают. А обижаются, как известно, только дураки. Вот и оказался Донецк в дураках.

Прошёл год. Тяжёлый и длинный, как страшный сон. Только проснуться не удаётся. "ДНР – всё только начинается", военный парад и демонстрация, "день республики", пьяный глава на трибуне и гордые бабушки-ветеранши, берущие автограф у "Моторолы" и "Гиви". Патриотизм и ненависть к бендеровцам спорят между собой о высоте накала. Флаги "ДНР", России и СССР в равных пропорциях. В школах возрождена политинформация (кому за 50 – помнит, как это было), учат историю и географию России и "Новороссии", увольняют за ненадобностью учителей украинского. И убрали (!) мягкий знак из названия города. Правда, названия улиц и некоторых магазинов пока на украинском, но это уже дело времени.

Свои "министры" и "министерства", телеканалы и корреспонденты, амбиции и уверенность той самой кухарки, которая пришла править государством. Главы "республики" сменяли друг друга со скоростью калейдоскопа. Коренные москвичи и прочие россияне, путаясь с ударением, говорят о событиях в "родном" городе. Хотя, нужно признаться, дончане тоже фигурируют – всплыли на поверхность те, кто не тонет ни при какой власти благодаря своим "человеческим" качествам.

По полупустым улицам бодро шагает пролетариат: в банк "республиканский" за пособием, за гуманитаркой, за дорогими, но абсолютно просроченными продуктами. Денег у народа нет. Совсем. Высший шик, если в семье есть пенсионеры, которые зарегистрировались на украинской территории. Республиканская пенсия – в рублях по грабительскому курсу. Бивалютные ценники и цены тоже двойные от реальных.

Друзья и знакомые, имеющие пропуска, везут и присылают "шериф-туром" всё: деньги, памперсы и детское питание, телефоны и лекарства, продукты и шампуни.

С ЖД-вокзала ходит один (!) поезд – до Луганска, два раза в неделю. Никому не нужны эскалаторы и лифты, высокие платформы и уютные залы ожидания. Тут же продаются билеты на автобусы: в Москву, Ростов и Симферополь. "Шахтёр" играет во Львове и за него уже здесь никто не болеет. В парках гулять некому, на ступеньках университетов не толпятся студенты, ангары и склады заняты военной техникой, а общежития – самими военными.

Никто не считает безработных. Их много – не сосчитать. Никто не знает, сколько уехало, никто не считал, сколько осталось. Во дворе из трёх десятков машин – три, в классе из 37 учеников – 16, в подъезде половина квартир пустует. Люди продолжают уезжать. Их поток уже не массовый, уже не бросается в глаза: уезжают те, кто верил и надеялся до последнего. Ещё не все магазины и заправки закрылись, но процесс продолжается. Конечно, все не уедут, конечно, всё не закроется, но процесс превращения Донецка из крупнейшего культурного, промышленного, научного центра Украины в заштатный провинциальный российский Мухосранск уже пошёл и остановить его очень сложно.