Из города - в село и обратно

Как утверждают любители застолья, тост «Под яблочко» родился в то время, когда наши далёкие предки научились мочить в дубовых кадках антоновку. То есть задолго до первого исполнения знаменитой песни-частушки «Эх, яблочко!». Существует он и сегодня. Правда, вместо вышибающей сивуху закуски применяется сама частушка. И не только в компании забулдыг, которые с превеликим трудом наскребли на бутылку. Отечественные яблочки стали деликатесом, а заморские - еда малоудобоваримая. Особенно в квашеном виде.

Поэтому будьте осторожны: если вам предложат выпить «под яблочко», то сие значит, что вы должны принять на грудь чарку, а затем пуститься в пляс со словами: «Эх, яблочко, куда катишься...». Дальше продолжайте по тексту, который, хотя и насчитывает несколько тысяч вариаций, но обязательно завершается грустным финалом.

Ну, а каким он должен быть, этот песенный финал, когда жизнь не изобилует приятными вещами? Взять хотя бы плод, который упоминается в библейском сказании о наших прародителях Адаме и Еве.

Сорванное прямо с ветки яблочко всегда вкуснее.

Ровно четверть века назад садоводы Донбасса за один сезон собрали чуть более ста тысяч тонн яблок. То есть на сто тысяч тонн больше, чем в 2015 году. Как видим, сравнение не в пользу текущего момента.

Процесс деградации, по словам кандидата сельскохозяйственных наук и автора ряда книг по садоводству Анатолия Алпеева, начался спустя год-два после распада Советского Союза. «Подогревался» он мудрым решением вождей молодой державы - отпустить сельчан в свободное плавание. А те, быстренько сообразив, что копейку можно получить на семечках, принялись раскорчёвывать сады и превращать оборудование цехов по переработке даров сада-огорода в металлолом.

Хозяйствовать, действительно, стало намного проще. Но здесь землепашцы с ужасом обнаружили, что попутно открыли ящик Пандоры. Первой из него выползла гадюка-безработица, вслед за ней потянулись сопутствующие негаразды.

Возьмём в качестве наглядного примера совхоз «Транспортник» (село Привольное) Волновахского района. Здесь на обрезке деревьев и сборе урожая ежегодно было задействовано порядка тысячи человек, в том числе жителей близлежащего Мариуполя. Но миновало каких-нибудь десять лет, и трудовые резервы потекли из села в город.

Правда, попытка остановить процесс всё же имела место. С благословения ныне покойного, а тогда Генерального директора Мариупольского металлургического комбината имени Ильича Владимира Бойко на землях совхоза начали готовить почву для закладки ста гектаров сада. По проекту первенец капельного орошения должен был ежегодно выдавать «на-гора» порядка пятнадцати тысяч тонн высококачественной продукции. Для справки: с тысячи гектаров имевшегося прежде сада собирали 3,5-4 тысячи тонн джонатана, кальвиля и пр.

Однако жители Привольного так и не сумели обзавестись новым корытом вместо разбитого старого. И теперь с грустью вспоминают «тяжёлые времена» коммунистического прошлого, когда семья трудоголиков имела возможность за год-полтора скопить денег на новый «жигулёнок». Благо, свободного времени у них теперь предостаточно. По официальной справке, три четверти взрослого населения стали хроническими безработными или же добывают хлеб насущный отхожим промыслом.

Накрыли сад прямой наводкой

Жителям Привольного едва ли о чём говорит имя Нины Климовой. Но главное, у них имеются все основания завидовать уроженке крошечного села, точнее хуторка, Малиновское. А заодно преклонить перед ней колени.

Честно признаться, даже я, совершенно посторонний в садах человек, искренне зауважал эту юную особу, чьи изящные формы тщательно скрывают недюжинную силу духа. К сожалению, мне так и не удалось докопаться до источника этого чаще присущего матёрому бойцу качества. На все вопросы у Нины имелся один ответ:

- Мне просто нравится моя работа...

Причина, безусловно, оправдывает многое. В том числе, выбор не совсем женской профессии, нежелание перебраться подальше от грохота орудий. Но симпатии и антипатии сами по себе не всегда являются решающими факторами. Особо не утруждая память, могу назвать десяток знакомых, которые по прихоти судьбы стали не теми, какими видели себя в детских мечтах.

А здесь - представительница слабого пола, чья шея предназначена для такой же тонкой работы ожерелья, но не для хомута тягловой лошадки.

А Климова, в добром понимании этого слова, таковой и является. Правда, на шее, вместо хомута, сорок подчинённых, молодой сад в полутора километрах от линии фронта и связанные с данным обстоятельством проблемы.

- Будь она неладна, эта война, - вздыхает молодая бригадирша и, ловко уклоняясь от подрубленных осколками веток, прокладывает гостю тропу в умерщвлённых засухой репейниках. - Семьдесят яблонек погибло, а сколько покалечено - так и не сосчитать... Нет, в саду фортификационные работы, как вы говорите, не велись. Зато рядом располагался блок-пост. Стреляли по нему, а реактивные снаряды почему-то летели в сад.

«Эти яблоньки, - вздыхает Нина Климова, - искалечила война».

Из-за боевых действий фруктовые деревья впервые за четырнадцать лет не прошли обязательную процедуру формирования кроны. Обидели малиновских садоводов и небеса. Весной вдруг обрушился ледяной дождь, который практически погубил плодоносящие почки.

- В результате, - сетует проводница, - моя бригада собрала за сезон яблок чуть больше, чем в благоприятные годы за день. А это значит, что сорок семей остались без куска хлеба. Нет, с голоду не пропадём. У каждого имеется огород. Но и на разносолы с обновками рассчитывать не приходится...

Осенний сад без плодов подобен концертному залу, из которого ломовые грузчики вынесли лакированный рояль. Светло, пусто и немножко печально. Говорю об этом Нине.

- Возможно, вы и правы, - согласилась она. - Только я свой сад ни на что не променяю. Даже на Симферополь, где мне предлагали жильё и хорошую работу.

Ответила просто, похоже, в соответствии с собственными мыслями и представлением о месте каждого на этой земле. Но иначе и быть не должно, если человек свою жизнь подвёрстывает не к обстоятельствам, а к чему-то более высокому. И в этом бригадир садоводов из Малиновского была на две головы выше самого рослого привольненца, который предал угодное Богу и людям дело.

Джонатан - сырьё для перегноя

Я не случайно отвёл столь много места бригадиру малиновских садоводов Климовой. Собственно, всё сказанное о ней своего рода прелюдия разговора с Генеральным директором треста «Донецкоблсадвинпром» в отставке Анатолием Жерновым, а сегодня просто рядовым пенсионером из села Красное.

Так вот, Анатолий Семёнович посетовал, что старшее поколение уходит, так и не приобщив к делу молодых.

Несколько слов в порядке информации. С Жерновым мы знакомы относительно давно. Пять лет назад гостил у него в Красном, где старейшина донецких садоводов поселился после ухода на заслуженный отдых. Небольшая, но ухоженная усадьба и сад, в котором каждое деревце было буквально облито плодами всех цветов и размеров.

В этот приезд сад ветерана произвёл гнетущее впечатление. Нет, он по-прежнему ухожен, однако в этой ухоженности имелась какая-то обречённость.

- Не обессудьте, - развёл руками Анатолий Семёнович. - И рад бежать вприпрыжку, да ноги за желаниями не поспевают. Пока мог, ухаживал за садом, как за дитём малым, большую часть урожая традиционно раздаривал. Но соседи обзавелись собственными садами, гости по причине военного времени стали редкостью, на рынок я не ходок. А созерцать, как плоды рук твоих гниют на компостной куче, - это уже, простите, за пределами здравого смысла.

У отставного Гендиректора ясная память. Навскидку оперирует цифрами из деятельности треста, датами, фамилиями. Картина прошлого более чем внушительна. Но она - вчерашний день, а смотреть надо в завтрашний. И начинать, что называется, с чистого листа. С малых островков некогда приличных садов Донбасса.

«Нет горше занятия, - говорит Анатолий ЖЕРНОВОЙ, - как превращать в перегной плоды рук своих.

Кое-какие положительные примеры из этой области я уже успел записать в свой походный блокнот. В частности, упомянул об Александре Пономарёве из амвросиевского села Успенка, который с пяти соток приусадебного сада ежегодно получает по пять-семь тонн яблок. Особой строкой выделен Иван Онищенко, житель Шахтёрского района. За десять лет до ухода на пенсию купил в заброшенном селе несколько пустующих участков и посадил сотню ореховых деревьев. Теперь может позволить себе барские жесты. В позапрошлом месяце всю свою пенсию подарил почтальону «На губную помаду».

- Приусадебное садоводство, - говорит в заключение Анатолий Жерновой, - приветствовалось во все времена, особенно - в столыпинские. Человек, у которого имеется земельный надел, а к нему пара рабочих рук да желание, на паперть точно не пойдёт. Но частнику-одиночке просто не под силу наполнить рынок Донбасса фруктами. Как ни ряди, а садоводство - отрасль затратная, коллективная. И неподъёмная. Без долгосрочной поддержки государства, как это, скажем, наблюдается в Белоруссии, или серьёзных инвестиций за дело и браться не стоит. Правда, в условиях сегодняшней неопределённости о перспективах говорить рановато. Надо дождаться настоящего, прочного мира и уже потом приниматься за возрождение садов. Чтобы по истечению определённого срока провозгласить под мочёную антоновку тост, который родился задолго до песни-частушки «Эх, яблочко!».