«Серая зона»: быть брошенным или жить между двух огней

Каково это – жить в «серой зоне». Ежеминутно и ежечасно находиться между двух огней и при этом чувствовать себя совершенно брошенным?
На своей странице в Фейсбуке группа Донбасс SOS разместила статью «Восточного Фарватера» о живущих в «серой зоне».
Когда понятия «серая зона» не было и в помине, а смутные времена, когда в поселки на Донбассе попеременно заходили то «белые», то «красные», называли анархией. Но время прошло, реалии немного поменялись, но вот анархия осталась. Неподконтрольные боевикам поселки без украинского правительства — как большой буфер, зажатый между двумя армиями. В этой ловушке и остались немногочисленные жители, кто не уехал, или кому некуда бежать. Как удается выжить, иногда без кусочка хлеба неделями, чем отапливают жилища и на что надеются – увидел собственный корреспондент «Восточного фарватера».

Зайцево и Майорск теперь Украина. Что изменилось на самом деле?

Поселки Зайцево и Майорск находятся в так называемой «серой зоне». Согласно старому административному делению, данные населенные пункты относились к неподконтрольной Горловке, жители имеют горловскую прописку, однако теперь существуют под желто-голубым флагом в составе Бахмутского района. Позиции украинских военных и боевиков иногда разделяет всего одна улица на которой продолжают жить… мирные люди. Несмотря на обстрелы и полное отсутствие социальных благ некоторые жители не уехали, предпочитая остаться в родном доме. Причины довольно разные – некуда, незачем, боязнь бросить все нажитое, а вернуться на руины.
В Жованке, которая находится в окрестностях Зайцево, ситуация патовая – несколько десятков жителей продолжают оставаться в своих домах, не имея работы, электричества, воды, газоснабжения. Помогают волонтеры и военные, а недавно Верховная Рада расширила административные границы Бахмутского района, включив туда Майорск и Зайцево. Так через два года люди дождались возвращение украинской власти в «серую зону», впрочем и это почувствовали пока не все.
 Екатерина Дмитриевна довольна присоединением к «Бахмутскому кусту»:
«Изменения в последний месяц очень положительные, украинская власть в чем-то помогает, но помощи этой, конечно, мало. Привезли всего 7 матрацев, 5 ушло на подвалы для оборудования бомбоубежищ. Нашему дому досталось только 2 матраца. Крыши нужно крыть, окна стеклить. Стекла один раз привозили, установили, но в ту же ночь после обстрела они посыпались. Гуманитарную помощь привозит Красный Крест, недавно пустили школьный автобус на Бахмут, но многие ездят в школу в Никитовку на территорию «ДНР». Что касается пенсий, пока в Майорске их не получают. Открыли подачу документов, нужно, чтобы прошло время. Я себе сделала справку переселенца в Полтавской области, туда же регулярно и катаюсь. А раньше мы не получали выплаты ни от Украины, ни от «ДНР». Хочется, чтобы изменилось все в лучшую сторону, но слабо верится. Максимум начнут соцвыплаты давать. У нас нет газа, электроэнергия 90 ватт – вся техника выходит из строя, лампочки еле тусклым светом горят. Дали баллоны газовые, а заправлять их негде – в автобусе через КПВВ не провезешь, а здесь заправок нет. Фонд Ахметова раньше помогал, а сейчас от помощи одно название осталось».
Организация подвоза школьников дала свои плоды – дети начали учиться. Но не все родители отдают своих детей в украинские школы. Марина предпочитает украинской образовательной системе «республиканскую»:
«Своего ребенка я провожу через блокпосты, и я не скрываю, что он учится на территории «Донецкой народной республики». Туда ближе. И привыкли все. Толку с того автобуса – в 7 утра он приезжает за детьми, а в 5 вечера привозит обратно. По нашим дорогам школьников укачивает, приезжают уже обрыганные, и так каждый день. А то, что говорят, что в «ДНР» учат биографию Захарченко – так это враки. Директриса нашей школы всем говорит прямо – мы вне политики, не за «ДНР» и не за Украину. Поэтому ни портреты Захарченко, ни портреты Порошенко там не висят. В школе изучается украинский язык, правда оценки ставят по пятибальной системе».
Также в Майорске и Зайцево выплатили задолженность по пенсиям за весь период. Теперь выплаты должны стать регулярными, а получать их можно будет на месте.
«Раньше я оформляла пенсию в Дружковке, там же и получила справку переселенца. Были задержки по выплатам, бывало замораживали пенсию. Сейчас же все долги мне пришли на карточку, это реальные деньги, ведь раньше вообще ничего не получала. Есть и другие проблемы – в доме окна все дырявые, нужно завозить уголь и дрова. Кто это будет делать в этом году, не замерзнуть бы только. Зиму обещают холодную, надо будет картофеля взять, кто знает – будут ли и дальше давать гуманитарную помощь, или бросят нас совсем», – задается вопросом пенсионерка Зинаида.
И действительно — «серая зона», и жизнь людей в ней тоже серая: нет света, воды, газа. У Екатерины Дмитриевны в квартире не осталось живого места – в парадной двери застряла пуля, окна побиты и заколочены кусками пластика, на кухне досками. Сын – инвалид, работает на железной дороге и требует регулярного ухода. Пришлось уехать из Майорска, наведываются домой раз в неделю. В холодильнике немного еды, вот только он толком не функционирует и каждые 10 минут отключается, предупреждая владельцев о низком напряжении – импортная бытовая техника капризна к перепадам в электросети. Приготовить обед также проблематично, как и в космосе – воды нет, электроплита не включается, а сжиженный газ в баллоне закончился еще месяц назад. В коридоре стоят сухпайки от разных международных организаций, хлеб тут редкость, в местный магазин его привозят от случая к случаю. Из зачерствевших хлебобулочных изделий на кухонном столе сушат сухари и добавляют в макаронный суп – не многое удается приготовить на костре возле дома. Поэтому немногочисленные жильцы многоэтажек кооперируются – один человек приносит большую посуду, у кого-то картофель дома залежался, у кого-то остались дрова или газ в баллоне.
Больше всего не повезло тем, у кого квартиры на последнем этаже. Зажигательные пули и осколки от мин за несколько лет превратили крыши в решето. Во время дождей квартиры затапливает до такой степени, что тазики с тряпками уже не помогают – уровень воды в квартире поднимается до 5 сантиметров и влага между перекрытий просачивается до первого этажа.
«От сырости перекосило двери – не могу открыть. В зале и на кухне света нет – комнаты затоплены полностью, что повредило проводку. Одна лампочка горит в спальне, но я там предпочитаю не находиться – во время одного из обстрелов осколки разбили стекло и посекли кровать, мебель. Хорошо, что в тот момент я находилась в ванной – выжимала тряпки после дождя. Окажись я спящей на кровати – посекло бы насмерть осколками», – уверена Светлана.
Руководитель благотворительной организации «Пліч-о-пліч» Татьяна Кошель как никто знакома с проблемами населенных пунктов так называемой «серой зоны»: «Сегодня по новому постановлению станцию Майорск присоединили к селу Зайцево, а Зайцево включили в состав Бахмутского района. Но ситуация сейчас достаточно напряженная – продолжаются активные боевые действия, люди живут в подвалах, обстрелы бывают даже среди бела дня, Жованка, Бахмутка и Пески находятся без электроэнергии уже четвертый месяц. Работы пока никакие не ведутся, так как село Бахмутка еще живет и на привозной воде – из-за отсутствия электричества не работают насосы. Мы вошли в холодное время года – людям необходимо отапливать свои дома, готовить пищу. Газопровод там перебит. В Майорске ситуация получше – там запустили трансформатор и дали напряжение. Оно слабое, максимум 140 вольт, но есть. В темное время суток люди спускаются в подвал, а там сыро – не протопишь никак. Мы в понедельник возили деток из «серой зоны» в поликлинику на медкомиссию — ситуация катастрофическая – у них уже у всех зрение минус три. Им никто не может на месте оказать медицинскую помощь – не работает ни одно учреждение – помогают только военные медики, у нас берут медикаменты. Большое количество людей осталось пожилого возраста, лежачих инвалидов. Слава богу, в этом году дети пошли в школу, а то сидели дома и в подвалах. Часть детей из Жованки мы определили в Бахмутский интернат, там они находятся с понедельника по пятницу, на выходные автобус всех привозит обратно. Остальные дети ездят в Опытнянскую районную школу. В образовательные учреждения на неподконтрольную территорию ходят только дети из Майорска, 17 детей продолжают ходить в школу в Горловке, минуя все блокпосты. Касательно соцвыплат — реакция украинских властей «мгновенная», первые пенсионеры, кто не получал пенсию в течении двух лет – получили задолженность в полном объеме. У людей не было банковских счетов – мы возили их в логистический центр. Следующим этапом будет создание электронной базы данных совместно с Пенсионным фондом, чтобы люди не ездили в другие города Украины за своими соцвыплатами, а получали их на месте. Скоро будем завозить бесплатное топливо в виде дров или угля. Люди сразу почувствовали все положительные моменты от присоединения к Бахмутскому району – мы долго к этому шли. Отсутствие власти ни есть хорошо – волонтеры могут одеть, накормить, но не могут выполнять функции государства».

Пески и Опытное: волонтеры привозят даже табак, а корова стала кормилицей

Пески, Опытное и Водяное – отдельная тема для разговора. Здесь пока не идет речь о присоединении к другим районам, поселки остаются в полной изоляции. С продуктами по-прежнему помогают гуманитарные миссии, волонтерские организации и украинские военные. Остальное достать очень трудно – все дороги перекрыты, под боком развалины Донецкого аэропорта, а до ближайшей Авдеевки шесть километров козьими тропами.
Александр сидит на лавочке и радуется последним солнечным дням «бабьего лета». Привыкшие к подвалу глаза щурятся от яркого солнечного света, во рту самокрутка:
«В Песках живем всю войну, и не выезжали еще ни разу. Работы нет, пенсии не платят, живем за гуманитарку. Спасибо волонтерам, табак привезли, в газетку свернул и вот самокрутка получилась. Жена кушать на костре приготовит. Чтоб не пропало – в ведре в колодец спускаем – это вместо холодильника. На днях снаряд от танка прилетел в огород – теперь и туда не выйдешь, огородили все, ждем МЧС, чтобы разминировали. После обстрела хожу, осколки по двору собираю – чтобы ноги не поколоть. Осталось у нас небольшое хозяйство и собаки – все слепые, глухие, почти не гавкают. В Песках живут три семьи, никто из уехавших не возвращается. Одни мы остались в поврежденном доме – нас никто не ждет и нам некуда бежать».
Пенсионерам в Опытном тоже приходится несладко: «Как мы тут живем? А как могут жить люди без воды, света и газа? Спасибо, сегодня хлеба привезли. Пенсию платят на карточки, но за ней нужно идти шесть километров через поле. Хорошо, если сухо. А когда по грязи или по снегу? Сейчас не так стреляют, как раньше, да и солдаты нас никогда не обижали. Здоровья нету, ехать некуда. Вот и живем тут», — резюмирует Зинаида.
Владимир гостеприимно приглашает всех в подвал. В последнее время они редко ним пользуются – обстрелы бывают нечасто, в основном стрелкотня, но к зиме готовиться нужно – все, кто остался, помогают стаскивать вниз воду, теплые вещи, возле буржуйки складируют дрова, а посередине стоит святая святых – бензиновый генератор. Этой зимой он выручал не один десяток семей – в кромешной тьме в подвале не посидишь, а иногда и жить под землей неделями приходилось – канонада не утихала ни на минуту», — жалуется Зинаида.
Ларису спасает хозяйство: свою корову она может смело назвать кормилицей – Красавица отелилась и теперь на полянке пасется двухмесячный бычок по кличке Буранчик. Женщина не собирается никуда уезжать – дом пока остается целым, хозяйство не вывести никак, а если все бросить и уехать ни с чем – на новом месте будет жить не за что, а брошенное имущество растянут по кусочкам.