Заповедник «Хомутовская степь»: Кермек цветёт и в ноябре

Жемчужине земли донецкой заповеднику «Хомутовская степь» исполнилось девяносто лет

«Трава поникла, жизнь замерла, загорелые холмы, буро-зелёные, вдали лиловые со своими покойными, как тень, тонами, равнина с туманной далью и опрокинутое над ними небо, которое в степи, где нет лесов и высоких гор, кажется страшно глубоким и прозрачным, представлялись теперь бесконечными, оцепеневшими от тоски».

Антон Чехов. «Степь».

Тонут в речке облака и листья

Грузской Еланчик - самая смирная речушка на просторах бывшего Дикого поля. Она даже не способна унести в Азовское море отражение ясноликих тополей и похожих на ковыльные лохмы облаков.

Единственное, на что у речушки хватает сил, так это привести в едва заметное движение опадающие листья. Они плыли стайками, словно облачка по небу, стараясь не испачкать отражение белокорых тополей.

И вот, в этом осеннем безмолвии послышался рокот лошадиных копыт. Он возник за ближним холмом, на покатом склоне которого нахохлившимися грачами восседали терновники. Левее и чуть поодаль по щиколотку в умерщвлённом первыми заморозками типчаке застыли половецкие бабы. Они уже много веков подряд несут на плечах бремя Дикого поля.

«Наши лошадки, - утверждает Роман ПИСКУНОВ, -

главные фотомодели».

Бессменные хранительницы курганов наделены удивительным свойством. Их похожие на грубо сработанные предсмертные маски каменные лики кажутся воплощением равнодушия. Однако стоит степи погрузиться в туманные сумерки, как сквозь кожуру ноздреватого песчаника проступают скорбные черты половецких вдов.

А между тем рокот копыт готов был вот-вот перехлестнуться через вершину холма. Мысленно я уже представил развитие дальнейших событий. Вначале над зарослями караганы возникнут пошитые из волчьих шкур островерхие шапки, затем - прильнувшие к гривам всадники. У каждого из них в опущенной руке по кривой сабельке. Пройдёт ещё минута и в воздухе шипящей змеёй взметнётся сплетенный из конского волоса аркан...

Я машинально сделал шаг влево, чтобы защитить свою спутницу. Однако та, словно, ничего не должно случиться, продолжала изучать подвешенные к небосводу ковыльные облака. И было в её глазах нечто от степных амазонок, которые в любой ситуации могли постоять за свою честь.

Осенние грибы из перемётной сумы

Чуть позже моя спутница, она же ведущий специалист заповедника «Хомутовская степь» Тамара Леонтьева признается, что видение скачущих половцев посещает всякого, кто впервые услышал рокот копыт приближающегося табуна, и что посмертные маски хранительниц курганов способны обретать черты скорбящих вдов.

- Знакомьтесь, - сказала она. - Это наш конюх Роман Пискунов и его четвероногий друг Султан.

Игривый конёк цвета вороньего пера и всадник с исхлёстанным степными ветрами лицом тоже показались выходцами из прошлых эпох. Эта пара гармонично дополняла общую панораму и возвращала память в те благословенные времена, когда по просторам Дикого поля бродили отряды кочевников и стада вальяжных дроф.

По словам Тамары ЛЕОНТЬЕВОЙ,
к этому колодцу за водой едут со всей округи.

К седлу вороного была приторочена перемётная сума. В ней находилась пара горстей осенней рядовки. Грибы приятно холодили ладонь и пахли увядающим чабрецом.

Собственно, здесь всё пропиталось ароматом степи. Руки спутницы, вода в расписном колодце, конторские бумаги и, конечно же, лошадки.

- Они у нас, - говорит Роман, - главные фотомодели. Стоит табуну объявиться в пределах видимости, как объективы сразу же переключаются на Султана и кобылиц с жеребятами.

Повышенный интерес к лошадкам вполне объясним. Сегодня в шахтёрском регионе можно встретить что угодно. От дорогущего «мерседеса» до самоходки с её дальнобойной пушкой. Зато табун из тридцати голов такая же редкость, как и островок девственной степи.

- Обзавелись ради экзотики? - полюбопытствовал я.

- Это во вторую очередь, - ответил Роман. - Если бы не табуны, которые поедали целинные травы и заодно удобряли почву, степь ещё при царе Горохе превратилась в совершенно непроходимые джунгли. В них бы вязли пеший и конный.

Сказанному у меня имеется подтверждение. Однажды вышел на фотоохоту за четырёхполосым полозом из стоящей в центре Донецкого кряжа сторожки. Но, не солоно хлебавши вскоре вернулся. Десятилетиями, не знавшие косы и лошадиных зубов травы, оказались такими же гиблыми, как и заросшее гонобобелем болото.

Ехал в бричке Бондарчук

Выходит, подопечные Романа не зря едят овёс. А чтобы больше не возвращаться к табуну, расскажу об одном примечательном событии сорокалетней давности.

- Видите вон те валуны, - молвила Тамара. - Давайте подойдём поближе...

- Надеюсь, это - не розыгрыш? - пробормотал я, когда прочёл надпись на прикреплённой к самому осанистому камню табличке из нержавеющей стали. - Антон Павлович Чехов... Отец Христофор, прасол Иван Иванович, мальчик Егорушка, кучер Дениска...

- Сущая правда, - подтвердила довольная произведённым эффектом спутница. - Именно здесь Сергей Бондарчук снимал начало фильма по чеховской «Степи».

- Четвероногие актёры, как я подозреваю, ваши?

- Естественно. Только их уже нет в живых. А вот бричка сохранилась. Если хотите, можем покатать. Например, Сергей Бондарчук не отказался.

Такое желание у меня имелось. Однако боязнь злоупотребить положением гостя взяла верх. Хватит того, что оторвал от документации ведущего специалиста и теперь донимаю его расспросами.

Эти камни увековечены в кинофильме «Степь».

Впрочем, как я заметил, человеческое общение Леонтьевой не в тягость.

Она охотно поведала о скромном празднике по случаю девяностолетия заповедника и отозвалась добрым словом о коллегах:

- Народ у нас замечательный. Несколько месяцев сидели без зарплаты, будущее из-за войны самое туманное, однако костяк коллектива сохранили. Более того, пришли новые люди. В том числе научный сотрудник Ольга Суханова. В недавнем прошлом преподаватель лицея, совсем ещё молодая девушка, оставила город и поселилась в доме, единственное преимущество которого - вид на белокорые тополя и Грузской Еланчик.

Впрочем, это тоже дорогого стоит. Речушка - сплошное очарование. А ещё она обитель упитанных раков. На них охотятся жители села Гусельщиково и потом продают на обочине трассы.

Однако прошлым летом сельчане едва не остались без дополнительного заработка. Дожди почему-то обошли пойму Грузского Еланчика стороной, заводи обмелели и наиболее предусмотрительные раки уже отправились в поисках более подходящего места.

К слову, вода в напитанной осенними ливнями речушке превосходна.  Ещё вкуснее она в расписном колодце на территории заповедника. Правда, как я уже упоминал, пахнет чабрецом и слегка - полевыми ромашками.

Гулял волчара по аллее

Заповедная степь не байрачные леса, ещё одной жемчужины шахтёрского региона - Донецкого кряжа. Здесь трудно найти укрытие робкой косуле и дикой свинке, которая на первом году жизни носит полосатый наряд. Но сие не означает, что братья меньшие стороной обходят «Хомутовскую степь».

Когда я дёрнулся к месту нашей стоянки, то водитель встретил меня словами укора:

- Зачем взял оба фотоаппарата? Тройка фазанов собирала камешки у левого переднего колеса...

То, что фотоаппарат в нужный момент не оказался под рукой, сожалеет и Тамара:

- Представляете, среди бела дня иду по аллейке, а навстречу мне преогромнейший пёс. Испугалась, что эта громила может загрызть нашего общего любимца Фунтика. По причине малых размеров и кротости его способна обидеть даже кошка. «Пошёл прочь!», - говорю чужаку. А он как-то так странно взглянул на меня…

То, что это не пёс,Леонтьева поняла только, когда чужак повиновался команде человека. Манера поворачиваться всем туловищем присуща исключительно волкам. Особенно матёрым.

- Испугалась ли я? Если и да, то чуть попозже. А в те минуты сожалела о несостоявшемся фотокадре.

Впрочем, отсутствие флоры, в том числе, жёлтобрюхих полозов и гадюк, которые сейчас дремали глубоко под землёй, с лихвой компенсировал погожий денёк. Он был наполнен прохладой и свежестью, как горное озеро ключевой водой.

Белые тополя на берегу освещают плёса Грузского Еланчика.

Да и флора в канун предзимья не утратила своего обаяния. Точно так выглядит красавица, чьи увядающие черты хранят былую безупречность. Не гаснущие даже в лютые морозы цветы кермека, этого ближайшего родственника перекати-поле, обступили едва приметную тропинку, снопик ковыля приник к подножью каменного идола, полудрагоценными рубинами светились плоды шиповника, устроенную прямо на мосту через Грузской Еланчик калитку освещали тополя.

А всё это вместе взятое и есть жемчужина земли донецкой «Хомутовская степь», которую с незапамятных времен стерегут каменные бабы, чьи лики в тумане обретают черты половецких вдов.

Сергей ВАСИЛЬЕВ.

Фото автора.