Точка на карте: Объект № 25 в реестрах не значится

По количеству твёрдых бытовых отходов на среднестатистическую душу Донбасс занимает одно из первых мест в Европе. Общий вес шахтных терриконов, горных отвалов, мусорных свалок исчисляется миллиардами тонн. Впечатляет и площадь занимаемой территории. В частности, подсчитано, что на выведенных из сельхозоборота землях можно было бы выращивать порядка пятидесяти тысяч тонн злаков.

За последние четверть века промышленность несколько снизила давление на природу. Но, начиная с осени четырнадцатого года, свалки твёрдых бытовых отходов вновь начали пополняться строительным мусором.

Например, жители практически уничтоженного в ходе боевых действий Никишино выдали на-гора более сотни грузовиков битого стекла, кирпичей, шифера. И это лишь начало. Многие тысячи разрушенных войной усадеб, хозяева которых сегодня ютятся по чужим углам, ждут своего часа.

Железный град хлестал по крышам

Село Коммунаровка под раздачу попало недавно. Лежит оно в стороне от магистральных дорог, военных объектов, насколько мне известно, не имеется. Поэтому жизнь, по нынешним меркам, здесь относительно тихая.

Ведь не считать же выдающимся событием обстрел плантации подсолнечника, в результате которого пострадала парочка куропаток да несколько десятков мышей-полёвок.

Чуть дольше продержались пересуды, вызванные актом диверсии. Но так как подорвавший себя и блокпост смертник оказался приезжим, а гигантскую воронку вскоре сравняли с дорожным полотном, забылось и это ЧП.

Но то были цветочки. Ягодки созрели чуть позже, весной этого года. Вот что повествует пенсионерка Евгения Михайловна, которая, будучи занята сбором разбросанных по двору осколков, всё же пообщалась со мной:

- Проснулась от громких звуков и удивилась столь раннему приходу грозы. Лежу, жду, когда в окно спальни постучат капли весеннего ливня. И, таки, дождалась. Только не дождя, а осколков. Вначале ощутила сильнейший толчок, а потом по шиферу сыпануло чем-то посущественнее атмосферных осадков.

Разработчики правил поведения при бомбардировках в подобных ситуациях рекомендуют заняться поисками убежища. Однако не всякий разбуженный среди ночи обретает способность здраво соображать. И потом, бежать было просто некуда. Взрывы продолжали сотрясать дом, осыпались оконные стёкла, а за входной дверью происходило вообще нечто невообразимое.

- Шепчу молитвы, продолжаю тащить на себя одеяла, подушки, - продолжает хозяйка. - Понимаю - защита никудышняя, но что прикажете делать, если другой под рукой не имеется?..

Однако отлежаться не удалось. Услышав свист и едкий запах, Евгения Михайловна нащупала лежавший в изголовье мобильный телефон. И таким образом ровно на минуту опередила соседку Валентину Ивановну, которая тоже собралась звонить в газовую службу.

Первым делом в Коммунаровке засыпали воронки.

Прилетел на подушку булыжник

В прифронтовой зоне даже ветхая бабушка знает - зарывшийся среди грядок снаряд теряет половину убойной силы, а разорвавшийся на тротуаре, наоборот, порождает множество осколков. Но соседки впервые познакомились столь близко с войной и поэтому в один голос утверждают, что шлёпнувшийся на проезжей части улицы фугас оказался особо крупного калибра.

- Вы только поглядите на этот вкопанный в землю рельс, - приглашает меня Валентина Ивановна. - Такое впечатление, будто он сделан из трухлявого дерева. А какие дыры проделали осколки в толстостенной трубе магистрального газопровода...

 «Моих внуков Господь спас», - говорит Валентина Ивановна.

Дом моей новой собеседницы поделен на две половины. В одной живёт она, в другой - сын, невестка и четверо внуков. Старшему пошёл двенадцатый, младшему - третий. Первая половина повреждена менее заметно. Часть осколков и взрывной волны приняла на себя матёрая вишня. Зато другой досталось сполна.

За годы войны я побывал во многих пострадавших от артобстрелов домах и квартирах. Видел расшвырянные взрывом тряпки, которые ещё недавно считались выходной одеждой, щепки на месте платяных шкафов, обрывки книг, лужи засевшей крови на половицах. И считал, что отныне меня уже ничто не удивит.

Но, оказывается, немало ещё в подлунном мире вещей, способных вновь и вновь потрясти душу. Трудно, практически невозможно, поверить, что внуки Валентины Ивановны вышли невредимыми из обрушившегося на них ада.

На одной из подушек - влетевший через окно булыжник, матрацы в пропалинах, стены у двухъярусных кроваток испятнаны рваным металлом.

- Господь уберёг, - ответила на мой немой вопрос хозяйка. - Старшеньких уже препроводили в погреб, а младших заворачивали в одеяла за стенкой… Утром, во время уборки, вынесла охапку белья, чтобы вытряхнуть на крыльце от пыли, а из него осколки с камешками посыпались.

Дезертиром трудового фронта просьба не считать

Оксана БОНДАРЕНКО.

Залетевшие в окна сельского детсада булыжники не просто вытряхивают, а таскают вёдрами и носилками. Только при мне добровольные помощники из числа местных вынесли около полутонны всевозможного хлама.

Но это лишь прелюдия к главной работе. Если до приближающегося циклона не успеют законопатить сделанную снарядом в плитах перекрытия прободную язву и окна, придётся собирать со всей округи тазики. В противном случае зальёт первый этаж.

Дыра впечатляет. Как, впрочем, и остальные разрушения. Просто чудо, как уцелела дежурившая в ту ночь сторожиха Оксана Бондаренко. Правда, справедливости ради следует заметить - молодая женщина на четверть часа оставила пост. Именно столько времени ей понадобилось для того, чтобы сбегать домой и убедиться, что с сыном-школьником ничего худого не приключилось.

- Снаряды, - вспоминает Оксана, - рвутся то там, то сям, а Саша на звонки не отвечает.

Не думаю, что у кого-нибудь повернётся язык назвать обаятельную сторожиху дезертиром трудового фронта. Особенно с учётом обстановки. Ведь Оксана не осталась в подвале, а вернулась на рабочее место. Под вой проносящихся над головой фугасов, сопровождаемых истошным лаем до смерти перепугавшихся цепных собак. И если откровенно, то я не рискнул бы составить ей компанию.

- Когда снаряд упал на крышу, - продолжает свой рассказ молодая женщина, - я уже была в пятидесяти метрах от садика. Мне бы, глупой, на землю упасть, а я стою столбом и переживаю: как теперь оправдываться перед заведующей?

Ясное дело, никто камень упрёка в Оксану не бросил. Вполне достаточно тех, которые осыпали землю вокруг неё. Правда, и к ордену не представили. А жаль. Это ещё надо уточнить: кого следует считать мужественным человеком - бойца с автоматом, или же молодую женщину, которая под огнём спешила на своё рабочее место.

Бездомный Боцман

Бездомный Боцман.

В местном сельсовете уточняли списки повреждённых от артобстрела строений. Всего - двадцать четыре объекта: школа, детсад, остальное - усадьбы сельчан. В том числе - принадлежащая ещё одной пенсионерке Нине Николаевне.

Двор, каких большинство в сельской глубинке. Без претензий на роскошь и очень ухоженный. Это чувствовалось даже после разрушений, которые причинила парочка фугасов сто двадцать второго калибра. Один попытался корчевать деревья в саду, второй придал деревянной беседке сходство с Пизанской башней, испятнал стены осколками и основательно похозяйничал внутри дома.

Нина Николаевна и похожий на сардельку пёс Боцман видимых повреждений не получили. Но если хозяйка, всё же, пожаловалась на головные боли, то четвероногий охранник совершенно не реагировал на соседей, которые помогали наводить порядок во дворе и в саду-огороде.

- Чего это он выбрал местечко в столь неподходящем месте? - полюбопытствовал я.

- По привычке, - объяснила собеседница. - Здесь ещё вчера стояла конура. От неё только щепки остались.

- Значит, пострадало не двадцать четыре, а двадцать пять строений?

- Выходит, - согласилась Нина Николаевна. - Я с вашего позволения отлучусь в дом, болеутоляющее приму. Если, конечно, смогу найти сумку с лекарствами.

Боюсь, поиски оказались безуспешными. За калиткой мне на глаза попалась мусорная пирамида, которую венчала совершенно изодранная осколками аптечка. А основу её составляли пропущенные через мясорубку войны строительные материалы, битые кирпичи, стёкла, ошмётки не вошедшего в реестр объекта. Словом, всё то, что сегодня пополняет мусорные свалки прифронтовой зоны Донбасса.

Сергей ВАСИЛЬЕВ.

Фото автора.