Год без АТО: Чем сейчас дышит мирный Мариуполь

Уже год Мариуполь, оказавшийся в 2014 году в эпицентре боевых действий в Восточной Украине, живет без приставки АТО. Ее отменили в апреле минувшего года после удаления линии фронта на 25 км от города. Мы отправились посмотреть, как возвращается к мирной жизни город, в котором не так давно пророссийские боевики расстреляли мирный микрорайон "Восточный" на окраине, а в центре сожгли управление МВД
До войны в Мариуполь можно было добраться на самолете Киев - Донецк (полтора часа лета), а оттуда на маршрутке до Мариуполя рукой подать. Теперь Донецк – временно оккупированная территория, а донецкий аэропорт – легендарный памятник мужеству украинских "киборгов", державших его оборону до последнего. Памятник подвигу, в котором люди выдержали, но не выдержал бетон.
Теперь до Мариуполя из Киева почти все добираются на поезде. С учетом того, что идет он через Запорожье, в пути находится почти 16 часов. Ранее маршрут пролегал через Донецк, что по времени было намного меньше, чем сейчас.
В поезде дорога из Киева - одна из главных тем обсуждения. Не то чтобы самолет, хотя бы скоростной поезд "Хюндай" пустили. Выясняется, что мои попутчики на маршруте Киев - Мариуполь - путешественники с большим опытом.
Бывалые не советуют экономить, покупая билеты в плацкарт. В этих вагонах ездят в основном военные.
- Бывает и пьют, и драки. Всякое, - вздыхает проводница.
У нас в вагоне подобрались люди непьющие, но общительные. Двери купе не закрывались допоздна. Более чем сообщение между городами всех волнует война. По иронии, все, кто собрались на вечернее чаепитие в одном из купе, знают о ней не из новостей.
- Мы сразу детей забрали и - на отдых. Думали, пересидим, и все рассосется, - делится воспоминаниями мужчина, уехавший из Донецка в 2014 году.
- И мы так думали, что будет, как в Славянске, - говорит другой.
- Не рассосалось…, - вздыхают.
Вспоминают свои брошенные дома, квартиры.
Мужчина едет до Волновахи, а потом в оккупированный Донецк продавать квартиру.
- Мы уже и надежду потеряли. Но позвонил риелтор. Говорит, ему задаток дали уже.
Объясняет, на автомобиле решил не ехать. Нормальной дороги нет: 100 км до Донецка трасса убитая буквально.
- Обстрелами? – уточняю.
- Нет, - возражают знающие собеседники, - бронетранспортерами разбитая.
- Да, товарищ тоже на джипе ехал, так говорит, прямо асфальт горбом, объезжать приходилось, как на горке, - вклинивается парень.
- Поэтому решили через Волноваху. Там, говорят таксисты, наладили регулярные маршруты через блокпост. Вот только как деньги вывозить? "Дээнэровцы", говорят, более тысячи долларов провозить не разрешают.
Помолчали.
А Россия переводы денежные в Украину вообще запретила. В том смысле, если выехать в Россию и оттуда переслать.
Опять помолчали.
- Деньги-то ладно, а вот мебель как вы будете вывозить, вещи? – спрашиваю я.
Все собеседники в недоумении поворачиваются ко мне. Понимаю, сказала что-то не то.
- Мы об этом даже не думали никогда, - говорят они. – Тогда, в 2014 году, когда обстрелы были, приезжали, чтобы увезти людей, своих собак, котов, - все забирали в первую очередь. Потом те, кто остался (знакомые, соседи), передавали, как могли, фотографии. Вот и все.
- Так квартиру с мебелью продаете?
- Конечно, с мебелью, со шторками, ковриками, полотенцами, посудой. Со всем, что у нас там было. Заберу только фотографии, которые остались.
- Это больно? – уточняю.
- Очень, - говорит мой собеседник, - ведь я помню, как мы наконец смогли с женой купить эту квартиру еще в 90-е. Обменяли на "однушку" с доплатой. А тогда времена были такие неспокойные, и информацию, что квартира продается, передавали через знакомых, чтобы бандиты не узнали. Там дочка родилась, уже в этой квартире.
Примечательно, что когда я уже позже поделилась с одним из мариупольчан тем, что в поезде мне пришлось встретить человека, который ехал в оккупированный Донецк продавать свою квартиру (совершенно немыслимое дело в моих типично киевских мозгах), тот вопреки ожиданиям даже не удивился. Только жадно уточнил:
- За сколько? За сколько продавал? – и в полном недоумении: – И ты не спросила? А квартира хоть в центре, нет? Потому что мы… а наши…
У попутчиков в поезде спрашиваю:
- Ну, хорошо, что вам хотя бы удастся продать. А вот как с теми домами и квартирами, в которые те, кто остался на оккупированных территориях, вселятся без разрешения? Как это все будет, когда территория вернется домой, под контроль Украины? – спрашиваю.
- Пусть только попробуют, я их своими руками вышвырну из нашего дома, противные захватчики, - вскидывается юная девчонка. - У нас дача осталась в Широкино. Уже год не знаем, что с ней. Раньше мама звонила соседям, а теперь и они оттуда выехали. А там все мама, дед своими руками делали. У нас там выходишь - и сразу море, а на берегу абрикос растет. И одна ветка у него – прямо как лавочка, такое природное явление. Мы там очень любили с мамой сидеть и смотреть на море. Я бы их вообще всех…
- Ну, что ты, так нельзя, - помолчав, мягко урезонивают ее собеседники, - нельзя судить тех, кто там остался. Ведь у кого-то родители больные…
- Да, а учителей, профессуру, врачей "дээнэровцы", говорят, под страхом расстрела не выпускали…, - говорит парень.
- Ну да, нельзя. А так, как они, можно? Приезжают в Мариуполь за украинской пенсией. А моя бабушка, которая в отличие от них, вторую пенсию на оккупированных территориях не получает, приходит, а ей стоит такой и говорит: можете даже не занимать очередь, со мной еще 20 человек. Пул из Донецка.
Собеседники молчат. Понемногу разговор вновь возвращается к Мариуполю.
Источник 112.