В мае расцветают даже столетние пни

Как только человечество придумало топор и пилу,
ему срочно пришлось изобретать и корчеватель, чтобы освободить от пней вырубленный под пашню участок леса. Иначе оно бы просто вымерло от голода.

Борьба с пнями длится много веков. Она сродни работе, к которой был приговорен бедолага Сизиф. И все ради того, чтобы удалить подземную часть дерева, которая куда упрямее корней зуба мудрости, и затем сжечь ее на костре вместе с порубочными остатками.

И тем не менее, пни при желании обретают определенную ценность. Они способны играть роль цветочных клумб, превращаться в сказочные персонажи и служить пьедесталом для юных невест.

Исключение составляют дубы с горы Ясеневой, которые и в глубокой старости выглядят карликами. Их древесина так же неподатлива, как и давшая им приют каменистая почва. Но старцев из уважения к их преклонным годам не обижают даже браконьеры.

Ваза для ночных фиалок

Дряхлеющий, но все еще могучий ясень под занавес жизни совершил подвиг. Он принял на грудь удар выпущенной из танкового орудия болванки. И тем самым отвел беду от такого же, как и он, старинного дома.

Обломки павшего старца погрузили в тракторную тележку и выезди на свалку. Но он и после смерти продолжает служить жильцам спасенного дома. Истлевшая сердцевина охотно приютила семена ночной фиалки и вот уже вторую весну пень превращается в цветочную вазу.

Это, пожалуй, лучший памятник, какой только можно было поставить героически погибшему ясеню.

Клен засох, но не умер

Засохший клен украсил зону отдыха.

Засухи последних десятилетий отрицательно сказались на байрачных дубравах, рукотворных борах Донецкого кряжа и зеленом обрамлении городских улиц. Они на треть ускорили процесс старения европейской сосны, патриархо-дубов, ясеней, кленов, каштанов, тополей. Да и война прошлась палами по лесам и полезащитным полосам.

Свой путь деревья завершают одинаково. В топке сельской хаты или мангале придорожной харчевни. Но ведь умершие деревья это не только дрова, а и прекрасный материал для поделок.

Так, засохший на корню клен при желании способен украсить зону отдыха. Правда, здесь потребуется умеющая владеть долотом рука резчика. Но это не такая уж великая проблема. Земля наша во все века была щедра на мастеровых. Таковой она остается и сегодня, подтверждением чему служит покрытый резьбой высокий пень засохшего клена.

Ступа - транспортное средство

Был обычный пень. Стал транспортным средством 
для Бабы-Яги. Подставляй корыто под осколки.

Докучаевский зоосад «Лебединое озеро» известен резьбой по дереву. Здесь целая аллея засохших деревьев обрела свою вторую жизнь и стала чудесным дополнением к плещущимся в рукотворном озере лебедям.

Насколько известно, идея создания зоосада принадлежит ветерану труда и просто уважаемому в горняцком городке Виктору Пономареву. Имя резчика затерялось. Его можно было бы установить по платежным ведомостям, однако предвоенные архивы сегодня представляют собой груду макулатуры. В ней не только архивариус, но сама Баба-Яга, которую мастер вырезал вместе со ступой, сломает ногу.

Как и положено транспортному средству, ступа снабжена регистрационным номером. Скорее всего, он снят с эскаватора, в который пару лет назад угодил гаубичный снаряд.

Осколки из разбитого корыта

Весьма колоритна и фигура старухи из сказки о Золотой рыбке. Ее измождённое лицо - иллюстрация к нищенскому существованию. О том же говорит и ущербное корыто у ног излишне капризной старушенции.

Но злоключения ее на том, похоже, не закончилось. После особенно щедрой бомбардировки служителям зоосада пришлось освобождать корыто.

А следовало бы оставить всё, как есть. В назидание другим, в ком живет бес неумной жадности, и как память о войне, которая доводит до истерики цесарок, вальяжного павлина и других обитателей зоосада.

Ранили лесовичка чуть пониже спины

’’Сказочный персонаж был ранен чуть пониже спины", - 
говорит смотрительница зоосада Ирина.

Вместе с треснувшим корытом от осколков избавили и мужичка-лесовичка. Выдергивали их поштучно из филейной части сказочного персонажа щипцами, а пробоины замалевали.

Но следы попаданий, на которые мне указала смотритель "Лебединого озера" Ирина, все равно видны. Точно такие же автографы война оставила и на гипсовом динозаврике, который первобытным сном спит среди кустиков зеленой зоны.

- Старинную телегу-передвижную нашу клумбу помните?- спросила Ирина.- Так вот, нет ее. После прямого попадания мины два дня щепки и черепки цветочных горшков собирали.

Невеста на дубовом пьедестале

Невеста на дубовом пьедестале.

У истоков Великоанадольской дубравы, как известно, стоял пионер степного лесоразведения Виктор фон Графф. Но от насаждений той поры уцелело около десятка дубов и парочка ясеней.

Поэтому лесоводы дрожат над каждым сохранившимся экземпляром. А когда умер один из долгожителей дубравы, его корень не сожгли на костре вместе с порубочными остатками. Подземную часть дуба-патриарха бережно извлекли, очистили от вековых отложений, а после установили у входа в музей леса.

И пень тут же оказался востребованным. Каждая совершающая свадебный вояж по примечательным местам малой родины невеста обязательно требует запечатлеть ее на дубовом пьедестале. И здесь, думаю, не только желание покрасоваться. Скорее всего, в глубине юной души зреет понимание того, что доброе прикосновение человека способно дать вторую жизнь убитому засухой клену и съедаемому древоточцами дубу.

Сергей ВАСИЛЬЕВ.

Фото автора.