Наступило лето - всем одеть бронежилеты

За рекой дороги нет

За мост через Кальмиус нашу мобильную группу не пропустили. Околошлагбаумный автоматчик, скрупулезно изучив документы непрошенных гостей, наконец, объявил, что заречные нивы периодически обстреливаются, а поэтому будет лучше, если мы сейчас же повернем оглобли:

- В целях вашей безопасности, - добавил служивый.

Такая забота о гражданских весьма похвальна. Однако она мало вяжется с тем, что эти гражданские имели неосторожность поселиться в городке, по околице которого сегодня проходит линия боевого соприкосновения.

Впрочем, я особо не переживал из-за отказа. Заброшенных полей предостаточно и на десятикилометровом удалении от фронта. Хочешь - фотографируй, а хочешь - любуйся умерщвленными войной хлебными нивами.

К сожалению, ни один из опрошенных мною чиновников не смог назвать количество выведенных из севооборота гектаров. Поэтому придется оперировать, полагаясь исключительно на собственные расчеты. А они подсказывают, что сельчане Донбасса за три года недобрали порядка ста пятидесяти тысяч тонн пшеницы, ячменя, кукурузы, подсолнечника.

Удобрили нивы ржавым железом

Что же касается тельмановского механизатора Александра, с которым мы познакомились прямо в поле, то его персональная потеря значительно скромнее - всего несколько тонн. Именно столько зерна он мог бы заполучить при нормальном раскладе за аренду своего надела и таким образом выкормить четверых кабанов.

Увы, собственность тракториста, как и тысяч других сельчан, пребывает в полном запустении. Причем, дальнейшая участь прифронтовых пашен весьма туманна. А все потому, что в почве ржавого железа по весу больше, чем полезного вещества - гумуса.

Но это еще полбеды. Конечно, осколок в колесе - приобретение малоприятное, однако на глобальную катастрофу не тянет. Поврежденный скат можно заменить, а вот зараженную вредными примесями ниву так быстро не отремонтируешь. Например, огородину, как и прочие сельхозкультуры, разрешено высаживать на тридцатиметровом удалении от снарядной воронки. Да и то по истечению определенного времени.

Тракторист Александр, чей земельный надел
оказался на линии фронта.

Что-то фермеру взгрустнулось

Не показался преисполненным оптимизма и подъехавший к нам арендатор окрестных полей Николай. Другой бы, глядя на вымахавшую выше колен озимую, пустился в пляс, а мой новый знакомый лишь поморщился:

При благоприятном исходе, - молвил он, - пшеница даст шестьдесят-семьдесят центнеров с гектара. Только мне от этого скорее холодно, чем жарко... Удивились? А я, отвечу как на исповеди, эмоционального подъема не испытываю.

Под занавес беседы загрустил и я. А чему, спрашивается, радоваться, если затраты на выращивание зерновых полностью съедают прибыль? То есть вырученных денег с трудом хватает на расходные материалы, оплату труда, наемных работников (в том числе - Александра), налоги и погашение кредитов.

А вот на новые брюки, не говоря о технике, у фермера не остается и ломаного гроша. Будто кто-то другой, а не он, целый сезон бился рыбкой о лед.

Кстати, Николай объяснил мне причину происхождения брошенных полей вдали от линии фронта:

- Таких идиотов, простите за прямоту, как мы с Александром, все меньше и меньше. Механизаторы, доярки, агрономы и фермеры предпочитают сменить прежнюю профессию на более денежную, городскую.

Боюсь: пройдет пять-десять лет, и Дикое поле вновь обретет первозданный вид. Только вместо ковыля и типчака цвести будет исключительно ядовитая амброзия.

Урожай богатый, но прибыли не жди.

Сезон охоты на комбайны

У старобешевского комбайнера Георгия имеются серьезные претензии к конструкторам зерноуборочной техники. Появились они еще в июле прошлого года непосредственно на поле битвы за урожай, которое сегодня ничем не отличается от боевого ристалища.

Наше звено из четырех комбайнов с сопредельной стороны увидеть просто невозможно,- вспоминает Георгий. - Поэтому, думаю, наводчики корректировали огонь минометной батареи, ориентируясь на шум работающих моторов. Хотя, честно признаться, не представ ляю: как можно было принять комбайны за танки или самоходные орудия?

К чести сельских механизаторов, они не бросили вверенную технику. Уводили ее зигзагами, уворачиваясь от последующих залпов.

Только на войне без потерь не бывает. Ветерана летучего мехотряда - "Дон” - мина настигла в первые же минуты. Осколки пробили бункер, скаты, а один угодил прямо в мотор. Пришлось комбайнеру выбираться из передряги пешим ходом. Злые языки даже утверждали, что бедолага оказался в безопасном месте на пять минут раньше оставшихся в седле коллег.

Почему, - продолжает негодовать Георгий, - танки и боевые машины поверх брони укрывают дополнительной защитой, а зерноуборочную технику - нет? Сами бы обшили экранами моторы и кабины, да металла подходящего не имеем. И бронежилеты не выдают. Вы, если будете писать, замолвите за нас словечко где следует...

Я бы с удовольствием выполнил просьбу старобешевца, только и сам выезжаю на задание без соответствующей экипировки. Когда гремят орудия, битва за урожай и все другое уходит на задний план. Как сказал по этому поводу один из полководцев: если хочешь выиграть сражение, не перенимайся проблемами гражданского населения.

Сенокос тяжел и вреден для здоровья

Полна тележка сена лугового.

Только хвативший лишку гуляка способен перепутать вынутый из печи каравай с пуховой подушкой. А вот использовать для ночлега сеновал мечтает даже самый здравомыслящий человек.

Но ведь, если разобраться, по большому счету, заготовленное на лесной опушке сено - та же еда. Только для парно и непарно копытных. И валяться на нем, значит, игнорировать интересы братьев меньших. Не думаю, что они будут мычать от удовольствия, поедая пропитавшийся человеческими испарениями корм.

Но сеновал - это еще вложенный в него тяжелейший труд. Ведь недаром в старину говорили: начался сенокос - забудь о женщинах, танцульках и прочих энергозатратных удовольствиях. Лучше переходи на калорийную пищу и пораньше ложись спать.

Словом, все предусмотрели предки. За исключением одного - опасности, которой подвергается всякий, кто сел за штурвал комбайна или взял в руки косу. Вот что, в частности, поведал мне назвавшийся Иваном гражданин на обочине трассы Старобешево - Новоазовск:

- Промышляю вдоль дорог и в балках, где бои не велись,- признался гражданин, чью шевелюру щедро украшали былинки мятлика лугового и седина. - На полянку возле разбитого укрепрайона больше ни ногой... Если бы не привычка смотреть под ноги, сейчас бы об щался не с вами, а со святым Петром... Знаете, в траве часто попадаются гнезда, малые птенцы, а то и булыжники... Короче, я только сделал первый прокос, ложусь на обратный курс и... замираю. Вижу привязанную к ржавому штырю проволоку, чуточку левее еще одно такое устройство... Что там притаилось в зарослях пырея, понятия не имею. Но парочку взрывов в том районе чуть позже услышал.

Знаете, о чем я думал, слушая рассказ Ивана. Что тот, прошу прощения, сродни тягловой скотинке ослу. Только последний иногда позволяет себе расслабиться. Надоест тащить поклажу, устроит акт неповиновения. Ни калачом его не заманить, ни бульдозером сдвинуть.

А мужик - существо безотказное. Всю жизнь в узде, понукают все, кому не лень. А сегодня еще и обстрелять могут, или растяжку на полянку сенокосную подбросить.

Сергей ВАСИЛЬЕВ.

Фото автора.