746 слов о Дебальцево

В АТО даже у самых сильных и суровых появляются эмоциональные привязанности. К людям, животным, городам, полям, озерам и дорогам. Ты невольно прокручиваешь в голове моменты, когда было страшно или когда, например, возникало чувство гордости за свой народ, его сплоченность и силу. Есть места, с которыми до войны тебя ничего не связывало, да и связывать не могло. А теперь при одном только названии населенного пункта содрогаешься, плачешь, улыбаешься или даже делаешь все это одновременно. У меня так с Дебальцево. Ровно три года назад этот город, являющийся важным транспортным узлом, освободили наши десантники. И уже 2,5 года, как райцентр снова оккупировали.

Летом 2014-го Дебальцево представлялось мне чем-то романтичным и одновременно отталкивающим. Серый город, где во времена Второй мировой проходила линия фронта, боялся разрывающихся снарядов и радовался восстановлению супермаркета АТБ, куда после перерыва стали завозить мороженое в стаканчиках и пиво.
Под Дебальцево, в поле с лесопосадкой и озером, находился лагерь сначала 25-й, а потом и 128-й бригад. Все, кто был в этом месте, отмечали его особую атмосферу и притяжение. Хорошо помню, как впервые ела в этом лагере армейскую яичницу: дома, наверное, никогда бы такое не приготовила, а там, под Дебальцево, уплетала за обе щеки. Нарезаем лук, жарим его на костре, солим, перчим, заливаем поджарку взбитыми яйцами в количестве «сколько есть» - и вуаля, одна из вариаций армейской яичницы готова. 

В районе Дебальцево я впервые попала под серьезный минометный обстрел. Там же впервые встретилась с «Градом»: ранним осенним утром проснулась от «Оля, вставай! По нам стреляют!», испугалась до полусмерти и со скоростью света запрыгнула в окоп. Осколки от того «Града» я собрала и привезла в музей родной киевской школы. Директор взяла их, а потом сквозь слезы спросила: «Как пережить это все?». «Не знаю», - ответила я.

Летом 2014-го мы с волонтером Иваном Звягиным в районе Дебальцево случайно заехали на вражеский блокпост. Чудом удрали, но вид развивающихся «триколоров» и Ванино: «Какие там флаги, видите?» - вспоминаю до сих пор с содроганием. Поздней осенью или ранней зимой, когда деревья уже стояли без листвы, а под моими штанами было две пары колготок, на блокпосте «Балу» я впервые увидела, как местные реагируют на обстрелы. Это были первые дни после введения новой пропускной системы, на посту выстроилась огромная очередь, а потом свист, разрывы, снова свист и паника. Одна бабушка с низкой ампутацией ноги на моих глазах отбросила костыли и «рыбкой» нырнула под рейсовый автобус, из которого только что вышла. Мы тоже упали на землю, и я машинально прикрыла голову руками - будто это могло как-то помочь или спасти. Когда обстрел закончился, я спрашивала у местных из очереди, откуда, по их мнению, стреляли, и что это было. Один тучный мужчина с красными щеками сказал мне: «Это, сука, сепары по мирным гасят». Остальные ответили: «Ваши это, кто ж еще? Нас убивает украинская армия!». Народ из очереди тыкал пальцами в сторону временно оккупированной территории и при этом с пеной у рта доказывал, что «Балу» оттуда только что обстреляли ВСУ.

В Дебальцево я впервые увидела кадровых российских военных. Совместно с нашими офицерами в так называемом Контактном центре они должны были заниматься мониторингом и фиксацией обстрелов. При журналистах российские офицеры почти всегда молчали, а сами жили в комфортных условиях в городке Соледар, где, точно знаю, «не брезговали» украинскими салом и водкой. В Контактный центр в Дебальцево из РФ, надо признать, отправляли идейных мужиков с яйцами - таких, чтобы могли вынести напор правды и, несмотря на увиденное, оставались верными «царю-батюшке». А еще Россия не стеснялась отправлять в донбасский городок своих высокопоставленных военных командиров. Какое-то время в Контактном центре за главного был целый заместитель главнокомандующего Сухопутными войсками РФ генерал-лейтенант Александр Ленцов. Позже, в феврале 2015-го, он руководил оккупацией Дебальцево: я это точно знаю, потому что видела его лично и узнаю на многочисленных видео, снятых сразу после окончания кровавых боев за город.

В прошлом году я готовила текст о Дебальцево. На правах анонимности говорила тогда с одним из наших спецназовцев, который пешком выбирался из города во время оккупации. Он рассказывал, как видел на своем пути тяжело раненных военных - молодых и не очень, кадровых и мобилизованных. Подходил к каждому, оказывал медицинскую помощь, помечал на карте приблизительные места, где встречал солдат, и был вынужден идти дальше. Взять кого-то на плечи - точно означало бы не выйти живым самому. Признаюсь, у меня бывают моменты отчаяния, когда думаешь: «А может, ну его, этот Донбасс, к такой матери?». А потом вспоминаю Дебальцево и слова спецназовца о том, что часть военных, помеченных им на карте, погибли, так и не дождавшись подмоги, - и сразу констатирую: «Нет. Мы уже прошли точку невозврата. Не получите, твари, и сантиметра украинской земли».

P.S. И хотя сегодня Дебальцево де-факто находится под контролем боевиков, украинская армия сантиметр за сантиметром, когда есть возможность, двигает линию «серой зоны», возвращая наши территории. Помочь ей в этом вы можете тут: goo.gl/gxv6vk

Ольга Омельянчук (censor.net.ua)