Шесть выводов об украинцах, или Как пережить нападение и не сойти с ума

1. Доверие к статусу человека – штука важная. Но обманчивая.

Вот боевое побратимство, например, это – свято. Человеку, рядом с которым ты воевал, от которого зависела жизнь, которому привык доверять, продолжаешь доверять и после войны. По инерции ли, или по сугубо личным причинам, но слово побратима чаще всего берется на веру. Проверка изложенных фактов упускается по определению. Ибо принято считать, что побратим угрозы нести не может. Зря. Хороший воин и хороший человек – не взаимосвязанные понятия.

Пример. Пятница. Вечер. Сидели с мужем на кухне, пили чай, планировали ремонт. Внезапно постучался cослуживец мужа, с которым они год воевали вместе. Гость внезапный, но не напрягающий. На правах более мобильной (муж оставил ноги на войне), пошла открывать. Тем более, что супруг очень радовался приезду боевого товарища в Киев и долго рассказывал, почему ему Ермак ближе, чем брат.

Уже за открытой дверью выяснилось, что Ермак пришел не один, а с кем-то пьяным за компанию. Зашли, незнакомец затребовал внимания супруга. По этому поводу Ермак был отправлен в магазин. Пока он не вернулся, жаждущий общения с мужем дядька, общаться не начинал. Зато успел представиться Муратом, объяснить, что его знает вся чеченская диаспора, и злобно заметить, что я подозрительно на него смотрю. Решив не мешать человеку общаться, раз уж ему так надо, что он среди ночи пришел к малознакомым людям, тихонько перебралась в спальню.

Вот тут начался качественный сюр из некачественных российских боевиков середины 90-х. Вернулся Ермак, и Мурат резко подал голос. Начал что-то рассказывать про какие-то договорняки, про то, что муж его кому-то сдал, что после какого-то звонка к нему приходили какие-то СБУ-шники, что его били, и что это обида, которую он, как представитель древнего чеченского рода, простить не может. Чем больше муж пытался объяснять, что это все неправда, тем агрессивнее становился чеченец. Тем громче продолжал кричать, что за такие обиды нужно платить жизнью, что мужу никак не поможет тот факт, что я – журналист, потому что журналисты тоже смертны. Потом сам предложил решение – 20 тысяч гривен и они в расчете. Кошелек или жизнь, по классике.

Вывод. Гражданка многое меняет. Пускать всех подряд в свой дом, по инерции безоговорочно доверяя человеку на основании ранее пережитого опыта – небезопасно. Жадность может победить совесть у каждого. Это чревато разочарованием. Критическое мышление нужно не только при прочтении новостей, но и при формировании круга общения.

2. Легализация короткоствольного огнестрельного оружия – это важно.

Потому что это действительно способ сдерживания преступности и средство самозащиты.

Пример. Пока сидишь ночью в закрытой комнате, записывая происходящий диалог, мысленно считая ножи в кухне; периодически сжимаясь в комок от понимания, что именно сейчас мужа убьют; прикидывая, что лучше использовать для самозащиты – протезы или стекло из двери; думая, кого можно вызвать, успеет ли этот кто-нибудь чем-то помочь, как он попадет в квартиру и что с нами сделают, если поймут, что полиция уже вызвана и психанут, – резко перестаешь быть пацифистом. Да, у мужа качественная военная подготовка, но один на инвалидной коляске против двух здоровых и агрессивно настроенных мужиков, он явно в более проигрышной позиции. Хорошо, что его подготовки хватило на то, чтобы сохранять спокойствие и поддерживать беседу, удерживая происходящее в условно нормальной фазе.

Но, в качестве вывода, даже я, всю жизнь выступавшая противником любого оружия в мирной жизни, поняла, что в такой ситуации даже небольшой травмат был бы очень кстати.

3. Манипуляции статусом – зло, от которого нам еще предстоит избавиться.

Потому что, опять таки, хороший воин и хороший человек – это разное. Герои войны иногда могут совершать неблагородные поступки в мирное время. От этого они не перестают быть героями войны, но этот статус не означает, что им все должно прощаться. "Я воевал, я в танке горел!" – не тот довод, который позволяет безнаказанно творить, что угодно.

Пример. После того, как мы подали заявления в полицию, началось вторая, не менее увлекательная, часть этого сюрреалистичного действа. Нас начали уговаривать забрать заявления, мотивируя то тушкой, то чучелком. Звонили волонтеры, жена Ермака, опять волонтеры, еще какие-то непонятные люди. Объясняли, что Ермак – хороший мальчик, который просто погорячился, не надо быть к нему жестокими, потому что для него, как для гражданина РФ, уголовное дело автоматически означает депортацию. Угрожали. Обвиняли. Говорили, что Ермак герой и воевал, а у мужа даже орденов нет, чтобы позволить себе так оболгать настоящего ветерана. Начали публично заявлять, что ничего не произошло вообще, а мы с мужем – два запойных алкоголика, которым вся ситуация была навеяна волнами алкогольного делирия. Рассказывали, что муж сам попросил снять для него деньги, а потом забыл и поднял шум. Короче, рассказывали истории из серии "я ее изнасиловал, потому что она была в юбке, но ничего особенного, ей даже понравилось".

Предлагали устроить конференц-связь между мужем и Ермаком, чтобы они проговорили ситуацию и нашли мирное решение конфликта. По словам волонтеров, Ермак отказался, сославшись на ПТСР и контузию, и заявив, что во время разговора он может психануть, приехать в Киев и всех поубивать. За эти слова не поручусь, сама не слышала, Ермак, с момента снятия денег, с нами на связь не выходил.

Вывод. Их много, о них давно говорят, но мало кто прислушивается. С психологической реабилитацией бойцов в стране беда. ПТСР превратился в бабайку, на которого можно списать все. Угрозу манипуляций статусом мы пока понимаем слабо, отсюда и безоговорочное доверие побратимам, и иллюзия вседозволенностиу некоторых бойцов АТО, и готовность общества простить любой проступок за наличие корочки УБД.

4. К верховенству права в Украине готовы не все.

Это сразу был вывод. Сделанный из того количества предложений "по-тихому разобраться, по-мужски, не привлекая ментов", которые были озвучены мужу. Потому что, по их словам, выносить сор из избы неправильно и конфликты должны решаться в узком кругу всеми возможными способами. Количество сторонников такого варианта развития событий искренне озадачило.

5. Открытость действительно помогает не стать заложником обстоятельств.

Тут коротко и сразу с выводом: когда "разводят, как лоха", просить помощи, публично заявлять о случившемся и идти к правоохранителям – это не стыдно, это нормально. Потому что процветание преступности должно пресекаться в рамках действующего законодательства. И публичность этому очень способствует.

6. Травля ярлыками – наша слабость. И тоже – зло.

Это вывод, сделанный и на основе того, как легко и в каком количестве на нас клеили ярлыки держателей алкопритона и опытных бутлегеров. И на основе того, как легко и массово из-за двух глупых жадных людей начали оскорблять всех чеченских добровольцев в Украине. Что грустно и за что хочется перед ними извиниться. Ни национальность, ни вероисповедание, ни профессия, ни что бы то ни было еще, не является показателем качества человека. Сволочь – понятие индивидуальное и, к счастью, не передающееся воздушно-капельным путем.