«Словесная речь человека - это видимая, осязаемая связь, союзное звено между телом и духом: с языком, с человеческим словом, с речью безнаказанно шутить нельзя», - говаривал великий Владимир Даль, портрет которого незадолго до смерти гения написал Перов для Третьяковской галереи.

Сегодня исполняется 210 лет со дня рождения Владимира Даля. Практически все знают его знаменитый словарь (писатель Андрей Битов назвал выходца из Донбасса Магелланом, «переплывшим русский язык от А до Я»). Некоторые - что он еще собрал огромную коллекцию сказок и пословиц, был другом Пушкина, врачевал на поле боя. И совсем немногие - что Владимир Иванович дважды был арестован, выручал Тараса Шевченко, а также блеснул инженерными способностями во время битвы с поляками.

Врачевал под пулями

Его отец, датчанин, ученый, владевший многими языками, был приглашен в Россию Екатериной II и определен придворным библиотекарем. Однако в этой должности пробыл недолго - после отъезда в Германию и окончания медицинского факультета университета в Йене он вернулся в наши края уже врачом. В Луганском областном архиве хранится рапорт доктора И.М.Даля (имя Иван Матвеевич было получено Иоганном Христианом вместе с русским подданством в 1799 году в Луганске, через год после приезда) правлению завода о тяжелом положении «работных людей». Там излагаются факты, свидетельствующие об антисанитарных условиях их быта, нищете и распространенности инфекционных болезней.

В 1801-м на Английской улице, которая носит теперь его имя, появился Владимир Даль. Детство прошло в одноэтажном домике, окруженном казармами и землянками первых заводских рабочих литейного завода. Кроме грамотного отца, на мальчика очень повлияла мать Юлия Христофоровна, свободно говорившая на пяти языках, хорошо знавшая литературу.

В 13 лет он поступил в Петербургский морской кадетский корпус, где обучался до 1819 года. А потом - резкий поворот. «Я почувствовал необходимость в основательном учении, в образовании, дабы быть на свете полезным человеком», - так объяснял он, почему оставил флот и поступил на медицинский факультет Дерптского университета (ныне эстонский город Тарту).

Досрочно защитив докторскую диссертацию, Даль участвовал в русско-турецкой войне, непрерывно оперируя в палаточных госпиталях и на полях сражений. «Видел тысячу, другую раненых, которыми покрылось поле... Резал, перевязывал, вынимал пули», - вспоминал он. «В свирепствование холеры в Каменец-Подольске заведовал госпиталем для холерных больных», - гласит запись из формулярного списка Владимира Ивановича, хранящегося в архиве Луганска.

В 1831 году во время польской кампании противник прижал отряд и обоз с ранеными к берегу Вислы. Гибель была неотвратима, но Даль нашел склад с бочками и соорудил из них плавучий мост, чем спас русских солдат. Через два года он издал брошюру «Описание моста, наведенного на реке Висле».

Уже служа в Петербурге, награжденный орденами, медалями и жалованным лично императором Николаем I бриллиантовым перстнем, Владимир Иванович прославился как замечательный хирург, в том числе окулист, успешно снимающий катаракты с глаз.

Практически никогда он не расставался с  блокнотом. «Беседы с  солдатами со всех местностей широкой Руси доставляли мне обильные запасы для изучения языка», - признавался Даль.

Одна из первых опубликованных статей (и первая, подписанная псевдонимом Казак Луганский) называлась «Слово медика к больным и здоровым». Основное внимание в ней обращается на необходимость правильного образа жизни. Это наблюдение, к примеру, стоит каждому взять на заметку: «Тот, кто в движении и не наедается досыта, реже нуждается в пособии врача».

Писательство, исследование языка всё больше увлекало неуемного Владимира Ивановича. Знаменитый хирург Николай Пирогов, учившийся в свое время вместе с ним, рассказывал: «Это был человек, что называется, на все руки. За что ни брался Даль, всё ему удавалось освоить». И очень сожалел, что тот «переседлал из лекарей в литераторы».

Спасение Кобзаря

Действительно, талантлив Казак Луганский был необычайно. Он прекрасно резал по дереву, написал два учебника - «Ботаника» и «Зоология», в «Литературной газете» печатал рассказы о животных, во время десятилетнего пребывания в Нижегородской губернии собрал огромный научный материал для географического атласа распространения различных говоров, являлся чиновником особых поручений при министре внутренних дел, статским советником, одним из организаторов Русского географического общества.

Кроме того, Даль, который много путешествовал, прекрасно владел словом. Он писал очерки, сказы, рассказы, сказки. Подготовил к печати сборник «Пословицы русского народа» (в него вошли более 30 тысяч пословиц, поговорок, прибауток, загадок, поверий). Ему же приписывают авторство сборника «Русские заветные пословицы», который не вышел по цензурным соображениям (уж очень было много там крепких словечек и эротических уклонов). «После Гоголя это до сих пор решительно первый талант в русской литературе», - признавал критик Виссарион Белинский.

Легкий в общении, добрый, умный, ироничный, Даль был знаком практически со всеми светилами своего века - Пушкиным, Гоголем, Некрасовым, Тургеневым, Жуковским, Одоевским, Квиткой-Основьяненко, Шевченко...

Именно Даль усиленно хлопотал об освобождении Кобзаря из казахстанской ссылки, добившись сначала, чтобы того перевели из казармы на частную квартиру. Причем сделал это столь деликатно, что Тарас Григорьевич до поры до времени даже не знал, кому обязан…

Весной 1844 года, проехавшись вместе с Гребинкой по Украине, Даль пишет жене: «Я с удовольствием стал вновь разговаривать на этом чудесном языке». Вместе с Лазаревским он даже работал над составлением словаря украинского языка.

С Пушкиным был до конца

Издание в Петербурге в 1832 году «Русских сказок Казака Луганского. Пяток первый» (всего Даль собрал их более четырех тысяч) принесло ему широкую известность. И чуть не обернулось трагедий.

Злопыхатели накатали донос в печально известное Третье отделение, где оповещали, что в простом слоге сказок, написанных для низших классов, имеются насмешки над правительством, жалобы на горестное положение солдат и т.д. Даля бросили в каземат. Это был второй арест в жизни Владимира Ивановича. С сентября 1823-го по апрель 1824 года он уже «сидел» за сочинение эпиграммы, задевающей личную жизнь главнокомандующего Черноморским флотом вице-адмирала Грейга. Сделавший острый выпад в сторону гражданской супруги военного губернатора, которая транжирила казенные средства при попустительстве адмиралтейства. Даль был оправдан судом как «иностранец, не вполне понимающий русский язык и, как следствие, не ведающий, о чем писал». Без смеха эту причину читать невозможно. Мало кто в стране когда-либо знал все тонкости языка, как этот человек. Даже в юном возрасте…

Второй раз из застенков его вызволил поэт Жуковский, наставник великого князя Александра. Он напомнил царю Николаю, что «злоумышленник» - герой двух войн. «Русские сказки» изъяли из книжных лавок, зато Даля отпустили.

Вскоре после освобождения он, прихватив один из сохранившихся экземпляров, отправился в гости к Пушкину. «Взяв мою книгу, Пушкин открывал ее и читал сначала, с конца, где придется, и, смеясь, приговаривал «Очень хорошо», - вспоминал Даль. Александр Сергеевич с удовольствием принял подарок, вручив в ответ рукописный вариант своей новой сказки «О попе и работнике его Балде» с дарственной надписью: «Твоя от твоих. Сказочнику Казаку Луганскому - сказочник Александр Пушкин». С обмена запрещенными трудами (пушкинская сказка увидела свет лишь после смерти поэта) и началась их дружба.

Даль помог Пушкину собирать материал для его книги о Пугачеве, он же был со смертельно раненным поэтом в трагические январские дни 1837 года, составив медицинскую записку о последних часах гения. Ему благодарный Александр Сергеевич вместе с изумрудным перстнем-талисманом передал черный сюртук, простреленный пулей Дантеса. Эти реликвии Даль хранил всю свою жизнь. Теперь они находятся в Пушкинском музее Санкт-Петербурга.

Толковое открытие

Владимир Иванович оставил после себя богатое наследие, в том числе сына и четырех дочерей от двух жен. Но главное его детище - конечно, «Толковый словарь живого великорусского языка», над которым проработал 47 лет.

Когда Пушкин узнал об идее Даля, он всячески поддержал его: «Ваше собрание не простая затея, не увлечение. Это совершенно новое у нас дело. Вам можно позавидовать - у Вас есть цель. Годами копить сокровища и вдруг открыть сундуки перед изумленными современниками и потомками!».

Копить сокровища Казак Луганский начал еще в кадетском корпусе, составив словарик тамошнего жаргона из 34 слов. А по пути на место службы в Николаев произошло событие, определившее дальнейшую судьбу мичмана. «Во всю жизнь свою я искал случая поездить по Руси, знакомиться с бытом народа, почитая его за ядро и корень, а высшие сословия за цвет или плесень... Когда я на пути в Николаев записал дикое тогда для меня слово «замолаживает» (что значит - клонится к ненастью) убедился, что русского языка мы не знаем, - признавался Даль. - Я не пропустил дня, чтобы не записать речь, слово, оборот на пополнение своих запасов».

Вплотную словарем Владимир Иванович занялся в Москве, где прожил последние двадцать лет жизни. «Ах, дожить бы до конца Словаря! Пустить бы корабль на воду, отдать бы Богу на руки!» - восклицал он, уже подточенный недугами.

Успел. Четыре тома уникального словаря, куда вошли 200 тысяч слов, в том числе 82 тысячи, ранее неизвестных лексикографам, систематизированные, с синонимами, географией, расположенные алфавитно-гнездовым принципом, увидели свет еще при жизни Даля. Титанический труд оценили по достоинству. Выходец из Донбасса был избран в почетные члены Академии наук, получил премии - Ломоносовскую и «За выдающиеся успехи в области языкознания», Константиновскую золотую медаль, Анненскую ленту и Высочайшую грамоту с перечислением его заслуг.

Получив подтверждение, что его предки по отцу - русские старообрядцы, бежавшие от гонений в Данию, в 1871-м, за год до смерти, Владимир Иванович принял православие...

Благословенная Украина

Около двадцати лет Владимир Даль прожил в нашей стране: в Луганске - 4 года, в Николаеве - 14,5. Более года - в Киеве и Умани. Он посвятил Украине много прекрасных строк. Но самые пронзительные, наверное, эти: «Да благословенная Украина! Как бы там ни было, а у тебя за пазухой жить еще можно! Оглобля, брошенная на землю, обрастает за ночь травой. Каждый прут, воткнутый мимоходом в тучный чернозем, дает вскоре тенистое дерево. Как сядешь на одинокий курган да глянешь до конца света, - так и кинулся бы вплавь по этому волнистому морю трав и цветов, - и плыл бы, упиваясь гулом его и пахучим дыханием до самого края света».

Погружение Сухорукова

- С русским языком такая ситуация, что никто не знает, как на нем сейчас разговаривать, играть, писать, думать. Все запутались, - уверен народный артист России Виктор Сухоруков («Брат-1,2», «Бедный, бедный Павел», «Фурцева. Легенда о Екатерине»). - Пришли какие-то новые слова, и непонятно как с ними быть, куда их пристраивать. И люди теряются, перестают разговаривать... Это проблема. Тем более, для Интернет-сообщества. Проблема не в том, что люди стали брать из американского лексикона слова, из французского жаргона. Проблема в том, что русского языка не знают… Уверен, что люди, которые, перенимая иностранные какие-то выражения или заражаясь сегодняшним так называемым языком, они в словарь Даля ни разу не заглянули. Залезь туда сейчас молодой человек или девушка, на них дохнет такая архаика, такая старина, такая дремучесть, как им покажется… А на самом деле это не дремучий язык и не архаичный, он неизведанный, непонятый и непринятый, потому что они об этом языке не знают. В последние годы нас никто не погружает в этот язык по-настоящему. А я погружен…

Мы засоряем родник слов

- На вопрос «Актуален ли словарь Даля сегодня?» можно встречно спросить: «Актуальны ли сегодня Коперник, Гумбольдт, Карл Линней, Чарльз Дарвин, Александр Пушкин?». Они не просто актуальны, они - фундамент мирового знания и мировой культуры. Так и Владимир Даль со своим словарём, который просто иногда называют «Далевым словарём», являются частью фундамента русской лексикографии, словарного дела, ибо этот словарь являет собою собрание русских словесных сокровищ, - уверен доцент кафедры русского языка филологического факультета Донецкого национального университета Валентин Сидельников. - Редко, наверное, найдется человек грамотный и образованный, который не знает имени Даля или не обращается к его словарю. Его используют филологи, журналисты, политики (правда, только умные политики).

Как ключевая вода, проходя через разные породы, толщу земную, так и русское слово у Даля прошло через толщу народной жизни, а потому и прикоснуться к «Далеву словарю» - это всё равно, что испить из родника ключевой воды, уверен Валентин Павлович.

По словам специалиста, в Донбассе, где проживают представители 115 национальностей, наибольшее распространение имеет так называемый средне-литературный тип речевой культуры.

- В речи соотечественников много отступлений, в произношении, в формообразовании (ехай, ложил), мода на иностранные слова, употребляемые не к месту в неправильном значении (компромеНтировать, одиозно - в значении хвалебно). Не менее опасен складывающийся уже сейчас и широко распространяющийся в нашем регионе литературно-жаргонизирующий тип речевой культуры, - отмечает Сидельников. - Характерно, что такая речь становится чуть ли не нормой, а иногда эталоном... Следствием этого является использование журналистами нелитературных синонимов (намедни, давече), а иногда и использование просторечной лексики или фразеологии. Так, разговорному «ничего себе», противопоставляют «ни фига себе», или литературному «зачем» - «а на фига». Многие жители Донбасса говорят на суржике двух видов: русско-украинском или на украинско-русском, в зависимости от того, что является основой этой своеобразной смеси двух языков. Современная же донецкая молодежь очень часто говорит на языке «реальных пацанов».