100 лет назад родился классик украинской литературы, Герой Социалистического Труда, академик, депутат Верховного Совета СССР, обладатель орденов Ленина, Трудового Красного Знамени, Отечественной войны 2-й степени, Дружбы народов Михаил Стельмах. «Земля не может жить без солнца, а человек без счастья», - писал он. Свое счастье Михаил Афанасьевич нашел в литературе.

«Крестным» стал Рыльский

Он родился в Дьяковцах (ныне Литинский район Винницкой области) в бедной крестьянской семье и был первым из этого села, кто получил высшее образование. А в 1961 году, став лауреатом Ленинской премии за трилогию «Большая родня», «Кровь людская - не водица» и «Хлеб и соль», экранизированную на киностудии им. Довженко, Стельмах все десять тысяч рублей передал на строительство школы в Дьяковцах. Местные жители вспоминают, что писатель привез деньги… в мешке (было это до денежной реформы, поэтому купюр оказалось много).

Отец мечтал, чтобы сын стал инженером. Но когда почувствовал свой смертный день, сказал Мише: «У тебя получается писать. Так я тебя прошу, больше пиши о любви - она нужна людям».

По окончании Винницкого пед­института будущий писатель работал учителем - сначала в родном крае, а потом в Киевской области. Параллельно собирал народные песни. Своим «крестным отцом» в литературе считал Максима Рыльского, которому принес на просмотр свои стихи. «От них так и повеяло свежим и своеобразным талантом», - вспоминал Максим Тадеевич.

Первый сборник поэзий «Добрий ранок» вышел перед Великой Отечественной. А войну Михаил встретил в Белоруссии, где служил в артиллерии. Получив тяжелые ранения в голову и спину, попал в госпиталь на Урал. Служил в караульной роте в Уфе, а потом - снова бои. Работал фронтовым корреспондентом, вновь был ранен - подо Львовом. Закончил воевать на немецкой земле…

Всё это время он продолжал писать. Издал два сборника фронтовых стихов, книгу рассказов «Березовый сок». Начал трудиться над романом «Большая родня».

Життя моє - атаки і походи,
На всіх шляхах
            гарматний ярий грім.
І піднялись в Дніпрі
                         червоні води,
А за Дніпром пустіє
                          отчий дім, -

- описывал Стельмах военное лихолетье.

После Победы он трудился в Институте искусствоведения, фольклора и этнографии АН УССР, подарил нам множество стихов, пьес, книжек для детей (особенно известны повести «Гуси-лебеди» и «Щедрый вечер»). И, конечно, свои прекрасные романы, в том числе «Правда і кривда», «Дума про тебе».

Обожал рыбалку и сад

- На первом этапе творчества на меня очень повлияли произведения Михаила Коцюбинского. Как прозаика я ставлю его на первое место среди классиков украинской литературы, - признавался Стельмах. - И не только украинской. Вот произведения Мопассана знает весь мир, а Коцюбинский, как по мне, стоит выше. Он глубже, социально значимее.

По воспоминаниям родных и коллег, Михаил Афанасьевич никогда не расставался с записной книжкой, в которую заносил интересные подробности,  малоизвестные слова,  сведения о происхождении названий. Именно потому его проза, в основном деревенская, отличается глубоким проникновением в психологию крестьянина, богатством языка, обилием фольклорных и этнографических элементов. И той самой любовью к человеку, которой учил маленького Мишу отец.

Он обожал свою дачу в Ирпене. «Это был большой, двухэтажный, простой и удобный дом, - вспоминала невестка писателя Людмила, бывшая замужем за его сыном Ярославом. - Всё добротно, по-хозяйски, но без вывертов. Правда, запомнилась невероятно красивая посуда: Михаил Стельмах каждый день обедал на мейсенском фарфоре (знаменитая и о-о-очень дорогая немецкая марка, производимая вручную. - Прим. А.П.). Работал только в отглаженном парадном костюме. Со всеми орденами».

Писал без натужности, а когда дело не ладилось, оставлял работу и уезжал - в село, в лес или на речку. Был прекрасным грибником, обожал рыбалку (даже в командировках старался выбраться на «богатые чешуей места»), ревностно ухаживал за своим садом на даче в Ирпене. Сердился, если кто-то срывал фрукты «до срока». Деревья называл в память о близких ему людях: имелась яблонька «Память Довженко», была и «родственница» Максима Рыльского. Как-то привез коллегам большую корзину красивых яблок, заявив: «Это - необычные!  Они лечат,  прибавляют бодрости и силы».

В конце 50-х писатели Донбасса поехали в гости к киевским коллегам. Тогда-то дончанин Петр Бондарчук (автор около полусотни прозаических и поэтических сборников, в том числе «Серцем чую», «Шахтарські вогники», «Воскресные поезда», «Красные яблоки») и увиделся со Стельмахом.

- Хороший был мужик,   незаносчивый,  с юморком. Мне очень нравилось, как он писал - язык красивый, поэтический. К тому же,  как и я,  родился на Виннитчине. Вместе ездили в Канев, к могиле Шевченко, колесили по Киевской области, выступали тут и там. Правда, я тогда больше общался с  Павлом Тычиной, который дал мне благословение на печатание, - говорит 75-летний Петр Федотович.

«Четыре брода» не издавали четыре года

Стельмах создал и ряд драматических произведений - как по мотивам своих романов, так и самостоятельных - «Зачарований вітряк», «На Івана Купала (Дума про Морозенка)», «Кум королю».

- Люблю театр, - признавался он. - И как его можно не любить? Написал книгу - и уже она независима от тебя, и ты не знаешь, что думает о ней читатель, как воспринимает. Приходится верить в то, что говорят и пишут в письмах. А в театре сразу видишь, как зритель воспринимает твое художественное произведение. И это неповторимое наслаждение.

Писатель очень любил маму Анну Ивановну. И ужасно страдал, когда ее не стало.

- Человек боится неизвестности, после которой нет ничего; боится, что не успеет сделать всего задуманного: вырастить детей и внуков, возвести свой главный дом, написать свою книгу, завершить заветное дело... Возможно, поэтому и планирует себя человек на вечность, чтобы победить смерть, - размышлял творец.

Последний роман Стельмаха «Четыре брода», завершенный в 1979-м и получивший Государственную премию им. Шевченко, шел к читателю долгих четыре года. Слишком уж откровенно говорилось в нем о голоде в украинском селе 30-х годов, о сталинских репрессиях, своеволии партийных руководителей.

Лишь когда главой Союза писателей стал Павел Загребельный, дело сдвинулось с мертвой точки. И незадолго до смерти Стельмаха роман таки издали…

Михаила Афанасьевича не стало 27 сентября 1983 года. На его рабочем столе остались лежать шевченковский «Кобзар», томик поэзии Леонида Первомайского, роман «Четыре брода» с авторскими пометками для седьмого собрания сочинений, рукописи, статьи о Юрии Яновском и последняя сказка для детей...

Юбилей писателя Верховная Рада постановила отметить на государственном уровне. Однако грандиозных торжеств не намечается. Даже памятник в его родных Дьяковцах, макет которого показали еще в прошлом году, не потянули.

- К сожалению, на него нужно около двухсот тысяч гривен. Выделить такие средства из бюджета территориальной громады мы не можем, - поясняет сельский голова Юрий Голованюк. - На все наши обращения с письмами в разные структуры получили положительный ответ лишь от областных властей. Выделили четверть запрашиваемой суммы. Деньги пошли на ремонт музея Стельмаха, построенный в 1989-м. Пять лет назад оттуда похитили две картины известных художников - Сергея Шишко и Марии Примаченко. Не нашли их до сих пор…

Сын пошел по стопам. И упокоился рядом

У Михаила Стельмаха и его супруги Леси Анатольевны были дочь Марта, а также сыновья - Дмитрий (ступил на религиозную стезю) и Ярослав, ставший, как и отец, писателем-драматургом (автор более 20 пьес, в числе которых - успешно идущие в театрах «Провинциалка» и «Синий автомобиль»).

- Я сызмальства наблюдал, как целыми днями отец сидит за столом и работает. И видя, как он сжигает себя над листом бумаги, не мог не проникнуться огромным уважением к писательству, - вспоминал Ярослав Михайлович.

Отец, впрочем, был не в восторге от того, что отпрыск, за плечами которого Киевский институт иностранных языков, увлекся творчеством и поступил на Высшие литературные курсы в Москве. Которые, между прочим, закончил блестяще…

- Моя первая книга пролежала в издательстве три года. А впоследствии, когда мной были подготовлены к печати еще две, папа признался: это именно он попросил не печатать мой первый сборник сразу. «Одну книжку может написать любой грамотный человек, - сказал он. - А если бы она стала и последней, если бы ты не смог написать ничего больше? Это могло бы травмировать тебя на всю жизнь». Вот такая помощь! - усмехался Ярослав.

- Михаил Афанасьевич не читал Славиных вещей или не говорил, что читал. Когда Слава написал детскую книжку «Про зайку Люську», главный редактор «Веселки» ему сказал: «Дуже погано. Вам потiм буде соромно за це!». И не дал добро на публикацию. Ярослав пришел домой буквально черный! Я сказала резко: «Это неправда! Дай почитать отцу». Мы поехали в Ирпень. Тот взял, как всегда, без всяких восторгов. А утром за завтраком сказал: «Я думаю, що українська дитяча лiтература поповнилась прекрасном твором». Слава вернулся к жизни, - вспоминала Людмила, супруга Ярослава, прожившая с ним 28 лет - до самой его смерти.

4 августа 2001 года Ярослав Стельмах собрался к себе на дачу в Триполье. Он мчал по Бориспольской трассе на своих стареньких «Жигулях», когда ему стало плохо. Предположительно, случился спазм сосудов. Ярослав Михайлович потерял сознание, и неуправляемая машина врезалась в «Икарус» с детьми, стоявший на обочине. «Жигули» охватило пламя. Никто из пассажиров автобуса не пострадал…

Похоронен Ярослав в Киеве на Байковом кладбище рядом с могилой отца.