Лена искоса взглянула в сторону мужа: ишь, сидит, орел сизый, нахохлился, рыбка моя. Он, словно поймав ее  мысли, расправил плечи и как бы невзначай ревниво посмотрел на ее удочку. «Если дернется поплавок, а я еще и чего-то вытащу из воды, то он или сам утопится, или меня утопит», - улыбнулась она. Утренний туман превратил их лодку в некое подобие летательного аппарата, неподвижно зависшего над рекой и во времени.

Солнце еще только собиралось всплыть над горизонтом ярким воздушным шариком. Стояла тишина, в которой слышался лишь слабый плеск резвящейся рыбы. На минутку она пожалела, что последние сентябрьские деньки не позволяют опустить в воду босые ноги, а потом соскользнуть в нее по-русалочьи. Чтобы, проплыв пару метров под водой, вынырнуть под носом у муженька, заставив его отпрянуть, перевернуть  жестянку с червяками и душевно матюкнуться на всю эту речную ширь и тишь. Еще месяц назад ей бы и в голову не пришло подобное. Что можно, к примеру, наслаждаться процессом рыбной ловли вообще и желанием игриво поймать собственного мужа на крючок в частности...

По инерции

Именно так классифицировала ее жизнь подружка Татьяна, подводя итоги их брака в четверть века длиной, после того как гости разошлись, муж уже похрапывал в спальне, а им вдвоем предстояло разгрести гору немытой посуды.

- Так, конечно, можно еще катиться долго. Только в конце, кроме тупика, ничего нет. Стукнешься в него своим лобешником, и все... - Она выразительно постучала костяшками пальцев себя по лбу и махнула рукой, мол, что толку объяснять.

Лена не стала вступать в дискуссию, как всегда тщательно вытирая за подругой размывы на тарелках. Делать все тщательно и добросовестно - ее вторая натура. Это любит подчеркивать и супруг. Радовался бы, негодяй, а он иронизирует. По самым разным поводам. От ежедневной проверки дневников детей, пока те были школьниками, до дотошной попытки разобраться, кто больше виноват во всех политических баталиях в стране. Ее эмоции по поводу очередной порции «грязного белья» оппонентов, выдернутого на всеобщее обозрение, высмеивает, ехидно так.

- Отмоются, не боись, еще выше продвинутся на шее народной. Чтобы обзор был лучше и перспективнее: где чего лежит, чтобы его прихватизировать. Заботливые наши... Помнишь, как у Леонида Филатова в «Сказе про Федота-стрельца...» написано: «Утром мажу бутерброд - сразу мысль: «А как народ?».

Не то чтобы Елена была приверженцем какой-то партии, в свое время Бог миловал:  разнарядка по кандидатам на их стройуправление была мизерной, она - слишком молодой.  Хотя и достаточно взрослой, чтобы по уши втрескаться в самого горластого прораба и в связи с этим отставить всяческие поползновения на предмет роста в карьере. Он - двигался, а она прицепом - за ним. «По инерции», - вспомнились слова подружки, и стало почему-то горько.

С каких-то пор ее движение в его «кильватере», следом, стало таким незаметным, как если бы к большому крейсеру прицепился бумажный кораблик. Даже вечером он живет в режиме бурных деловых переговоров. Стал пропадать по пятницам, с весомым заявлением: на рыбалку. И хотя рыбу приносит, она как-то поймала себя на том, что тщательно обнюхивает его рубашку на предмет духов. Холодный, отстраненный. «И так до тупика?» - с этой мыслью она и улеглась спать в день серебряной свадьбы.

На свободу

Когда Татьяна предложила рвануть на природу в последние дни лета, Елена, дозрев,  согласилась без раздумий. Тем более что подруга предложила полный сервис с доставкой: «тот, кого она так долго искала», был при колесах. И пусть речь шла не о «мерсе», а об обычной маршрутке, идея выпасть из бытия областного центра где-нибудь у реки настолько увлекла, что  примерная домохозяйка даже пришла в воодушевление.

У мужа решила даже не отпрашиваться: пусть поищет-побеспокоится. Вернется в субботу к обеду, а ее нет. Она загадочно появится чуть позже. Ничего не станет объяснять. Еще и выговор сделает, что до сих пор не собрался (нужную рубашку и галстук она специально припрятала). Им ведь, как и полагается примерной супружеской паре, нужно принять участие в празднике - открытии суперстадиона, в преддверии которого город «встал на уши» уже давно. Пропустить такое - все равно что не прийти на собственные именины, куда решил наведаться президент, премьер и куча всякого другого народа. Мужу и  пригласительные выдали в хорошем секторе. Жаль, всего два, сыновья останутся «вне игры».

- Ну что, свободная женщина Востока, рвем цепи обязанностей! - с этим воплем Татьяна втащила ее вместе с сумками в салон, где с водительского места ей приветливо улыбнулся «восточный человек» - страсть ее неокольцованной подруги.

- Представляешь, пока шла к тебе, видела кортеж, мчащийся под вой милицейских сирен совсем в другую сторону. Народ, который временно прижали к обочине, сказал, что премьерша поехала... - поделилась впечатлениями.

- А ты и обиделась, что разминулись. Тебе непременно ей нужно было флажком  приветственно помахать, - съязвила Татьяна. - Забудь, у нас совсем другие планы и перспективы. Вот это арбуз, который мы должны слопать, вот это шампанское, которое мы должны выпить, и вот тот мир, - она ткнула пальцем за окно, - который мы должны пропустить через себя.

Мир был действительно большой и яркий. Вид, открывшийся на реку Нижняя Крынка, всколыхнул в Елене полузабытые воспоминания. Здесь, когда еще только строилась  база их РСУ, у них все с Толиком и началось: горячий шепот у заснувшей реки, его рука, пытающаяся расстегнуть верхнюю пуговицу на ее блузке...

Чужое счастье

Идея заночевать «на природе» была отвергнута сразу после первой атаки комаров. Уже почти в сумерках они добрались до базы, где им не пообещали даже кроватей, тем более постельного белья. В потемках отыскали место, где можно поужинать. Его предложил старый дуб, окруженный полуразвалившимися скамейками и столиками, «расписанными» птицами до безобразия. Небольшая скатерочка, зажженная свеча вмиг расставили все по местам. За шиворот сыпались скороспелые жёлуди, из аккуратных судочков приятно пахло курицей под соусом сациви (специально для Валико - такие детальки Татьяна соблюдает четко). Слушая, как они воркуют друг с другом, Елена даже пригорюнилась. Попробуй назови она своего дражайшего пупсиком и мальчиком - не  поймет, да еще и высмеет: что за сюсюканье?

Так что когда «водитель для Тани» сообщил, что хочет выспаться после смены сплошного напряга с этими «оленями» (так он, с забавным кавказским акцентом, обозвал пассажиров), она почти обрадовалась. Смотреть на чужое счастье было по­чему-то грустно. Закутавшись же в одеяла, как самые настоящие скво, побродить по берегу с подружкой - так душевно. Особенно с маленькой бутылочкой коньячка, явно припрятанной от того, кто «при руле». Болтали ни о чем и обо всем, подмигивая почти полному блину Луны на небе и представляя, какой может получиться свадьба с «горцем». Отрепетировали «выход» с лезгинкой. Немножко хулигански пытались докричаться до тех, кто застыл в лодке посредине реки. И когда их накрыли соответствующим матом, вместо предложения поплавать, убегали, как девчонки.

- Представляешь, голос был, как у моего, - запыхавшись, выдала Елена.

На что подруга выдала саркастически: «И тут нет покоя от твоего «солнца». Да  абстрагируйся ты наконец-то. Он небось у какого-нибудь крутого водоёмчика рыбачит, а не здесь, среди тины».

На месте преступления

Ближе к рассвету, поеживаясь от холода, они «бросили якорь» у привязанной к колышку какой-то посудины. К этому времени даже цикады отключились. Поэтому легкий всплеск, раздавшийся рядом, прозвучал почти как выстрел.

- Это в лодке! - перепуганно сообщила Елена.

- Да это под твоим весом волна пошла, - не согласилась Татьяна.

Не успев обидеться, Елена подняла на всякий случай со дна пластиковый ящик и... ахнула: там билось несколько рыбин.

- У них здесь тайник, - подруга деловито взвесила на глазок самую крупную. - А давай утащим? Ты только представь, когда ты своему предъявишь такой улов...

Картина и впрямь была заманчивой. До того, что, прикинув, на сколько потянет рыба, Лена отсчитала деньги и под протестующие выкрики Татьяны сунула их под ящик: так честнее.

Следующий день был не столь безмятежен. Вначале ее «обстреляли» скворцы, объевшиеся бузины и решившие переварить ту именно на столетнем дубе. Потом Валико поставил перед фактом, что он должен покопаться в моторе. И копался в нем до полудня. Возможность «опоздать чуть-чуть» трещала по всем швам.  Когда деревья удлинили тени до безобразия, Ленка вся издергалась, все время посматривая на часы. А еще приходилось постоянно бегать к реке и проверять, как чувствует себя карп в наскоро сооруженной из парео сетке. Карп чувствовал себя явно лучше, чем она.

Двери квартиры своим ключом она открыла одновременно с залпами фейерверка за окном. Но прошмыгнуть нашкодившим котенком в комнату не удалось.

- И как это понимать? - Толик появился в коридоре явно не с удивлением, а с эмоциями покруче.

- А я тоже на рыбалке была! - с храбростью мыши, которой предъявляет претензии кошка, Лена выставила вперед руку с пакетом.

Муж оторопел настолько, что даже не успел возмущенно переспросить, с кем и где. Вроде бы с пренебрежением заглянул в кулек. Она явственно прочитала на его лице изумление. А потом... возмущение. Только усугубившееся тщательным осмотром все еще трепыхающегося карпа: «И где ты ЭТО поймала, хотел бы я знать?».

- В реке, - пискнула в ответ.

- Ну-ну, именно с моим фирменным крючком в губе, - он ткнул ей в нос тот самый крючок, а потом и смятую купюру, пахнущую тиной. - Да за это, знаешь, что полагается?

- А где дети? - Лена постаралась этим вопросом «загасить» ситуацию.

- Где надо. На наших местах. Очень довольны, между прочим. Нет, как ты могла?!

- А как ты можешь быть без меня, чему-то радоваться без меня, ловить эту треклятую рыбу без меня? -  трагическим шепотом переспросила она. И посмотрела открыто ему в лицо, читая на нем, как с листа, смену гнева на удивление и даже проблески некоей вины...

*   *   *

Вот уже целый месяц каждую пятницу они собирают снасти и отправляются вдвоем к речке. В самый первый раз, когда ближе к рассвету у Алены начался бешеный клев, а у Толика все замерло на мертвой точке, она поняла, что нужно менять тактику, иначе можно запросто  потерять мужа из-за подобной ерунды. Так что червяки в ее банке мирно отдыхают.   Покачиваясь в лодке, она умиротворенно представляет, что вот так рядом с ним можно доплыть до вечности, в которой нет тупиков, лишь белесый туман в предчувствии рассвета. Поэтому, когда даже за пустой крючок кто-то начинает дергать снизу, замирает, чтобы, не дай Бог, не сработало. Даже если это Золотая Рыбка с готовностью исполнить любое желание. Зачем беспокоить представительницу фауны такой ерундой? Тем более что у нее лично все  исполнились...