Степная жемчужина - зона тревоги

Некоторые подробности из жизни рукотворной дубравы, где лебеди восседают на тронах будущей жизни, неистовствуют соловьи, а нерестилища помогает охранять егерям круторогий козёл Бориска.

Бориска - гроза браконьеров

Великоанадольскую дубраву недаром именуют жемчужиной Донбасса. По сути дела, нет в округе другого островка искусственных насаждений, который смог бы сравниться с этим уголком заповедной природы. Вековые дубы, ниспадающий каскад прудов и своеобразный ландшафт издавна привлекают учёных и любителей загородных прогулок. По словам охотоведа Великоанадольского лесхоза Петра Фролова, здесь насчитывается  полторы сотни благородных оленей, косуль, диких кабанов. Причём братья меньшие настолько акклиматизировались, что безбоязненно подходят к человеческому жилью.

- Дубраву несколько лет назад объявили зоной тишины, - рассказывает главный хранитель фауны. - Запрещена не только охота, но и появление человека с огнестрельным оружием, а отдыхающим мы напоминаем, что громкая музыка и шум здесь неуместны, особенно весной, когда на свет появляются малыши… По приблизительным подсчётам, поголовье оленей, косуль и кабанов уже пополнилось несколькими десятками.

Разумеется, богатый дичью уголок привлекает сюда и браконьеров. Только прошлой зимой егеря обезвредили более трехсот стальных удавок, которые были выставлены на звериных тропах. Задержано трое самовольно проникших в заповедник охотников, один из которых оказался сотрудником правоохранительных органов. Изгнано из окрестных полей восемь компаний моторизированных браконьеров, имевших в своем распоряжении мощные внедорожники, ружья штучной работы и приборы ночного видения.

Сегодня в самой дубраве и на хлебных нивах временное затишье. Однако лесная охрана продолжает нести боевую вахту. Несмотря на строжайший запрет, рыболовы эпизодически прорываются к заводям, где нерестятся щуки, судаки, карпы, плотва. Правда, у егерей объявился чрезвычайно активный помощник.

- В позапрошлом году,- рассказывает Петр Фролов,- один из городских охотников привёз вконец отощавшего козлёнка: "Вот, - объяснил гость, - выкупил у соседей-алкашей. Животина с голодухи орала сутки напролёт. Возьмите бедолагу, может быть, оклемается". На вольных травах и оставшихся с зимы кормах козлик, назвали его Бориской, быстро поправился и теперь сполна отрабатывает хлеб.

Гроза браконьеров - козёл Бориска.

Бориска - существо крайне любопытное. С каждым, кто появляется в его владениях, он тут же старается установить дипломатические отношения. Однако рыбаки-браконьеры не догадываются о его добрых намерениях и при виде приближающегося громилы с рогами неимоверного размаха, бросаются наутёк. Поэтому если вам на берегу одного из лесных прудов попадутся бесхозные удочки или сеть, знайте - здесь порядок наводил Бориска.

Белый свет весенних заводей

Жители притаившегося в дубраве поселка Комсомольское до сих пор вспоминают дикую свинку. Её, полуживую от голода, подобрал и выходил лесник Николай Ковтун. Когда Машка, так назвали найдёныша, подросла и окрепла, её выпустили на свободу. Однако не тут-то было. Зверёк ни за какие коврижки не пожелал расстаться с человеком. Привязавшись, словно собачонка, к благодетелю, она сопровождала его на лесосеку, в магазин и студенческую столовую, где для неё оставляли помои. Особенно свинке нравилось посещение торговой точки.

Но, как, ни сытно жилось зверю у лесника, последний понимал, что истинное счастье свинки не только в сдобных булочках. Правда, повзрослевшая Машка и сама всё чаще отлучалась из дома, прогуливая завтраки и обеды, а потом и вовсе рассталась с хозяином. Но вкус булок и хлеба она не забыла.

- Затаится в кустиках идущей от магазина аллеи,- рассказывает лесничий Владимир Гавриленко, - и как только завидит человека с авоськой, тут же объявляется. Пока не угостят куском булки или отрубного, нипочём дорогу не освободит. Жаль, у какой-то сволочи всё же поднялась рука на ручного зверя. Застрелили Машку неподалёку от тех самых кустиков, где она поджидала возвращавшихся из магазина клиентов.

Охотовед Петр Фролов на боевом посту.

Из рук человека берёт хлеб и лебедь, который позапрошлым летом поселился на пруду у охотничьей избушки. Год спустя он обзавёлся подружкой, а нынешней весной семейство пернатых пополнилось ещё одной парой. Однако Петр Фролов, егерь Наталья Шебалкова и охотовед Волновахского района Николай Тороп всерьёз опасаются за судьбу новосёлов.

- Уж больно они устроили на виду гнёзда,- сокрушается Николай Васильевич.- Не приведи, Господи, обнаружат волки, или, что ещё горше, лихие людишки.

Сидящую на гнезде лебедку действительно можно было разглядеть невооруженным глазом, да и добраться к ней не составляло никакого труда.

- Птица подпускает вплотную, - продолжает районный охотовед, - но, думаю, даже ради удачного снимка не следует лишний раз ее тревожить.

Тем более, как я вижу, глава крылатого семейства весьма недоволен нашим появлением. Но ничего, сейчас угостим семечками, глядишь, он и подобреет.

Новосёл № I пруда у охотничьей избушки всем своим видом дал понять, что не потерпит посторонних. Даже угощение принял, словно сделал одолжение районному охотоведу. Правда, всё это не помешало ему исполнить роль фотомодели, причём, подиумом птице послужило зеркальное плесо, а декорациями - полыхнувшая зелёным пламенем дубрава.

Вскоре обнаруживаем ещё одно гнездо. Собственно, это было не гнездо, а сотканное семейством ремезов из прутиков, сухих стеблей и пуха репейников произведение пернатого зодчества. Изящный домик подвешен к ивовой ветке на манер новогодней игрушки.

На погосте павших ясеней

Такими же беспомощными, как птенцы ремеза, показались проклюнувшиеся из почвы сеянцы дуба, полевого клёна и сосны-крымчанки, которые были втиснуты в геометрически выдержанный четырехугольник лесного питомника.

- Залегающие здесь чернозёмы одни из самых богатых на планете, - рассказывает Владимир Гавриленко, который в марте этого года возглавил операцию по развешиванию скворечников. - Поэтому выращиваемый посадочный материал быстро набирает рост и прекрасно приживается на новом месте. Об этом можно судить хотя бы по насаждениям, которые нынешней весной были заложены на тридцати гектарах эродированных земель близ волновахского посёлка Владимировка.

- А не разумнее вместо клочков посадить в донецкой степи точно такую же жемчужину, как Великоанадольская дубрава? - задаю вопрос лесничему.

- Едва ли… Для этого потребуется не менее двух десятков питомников. Впрочем, загвоздка не только в отсутствии мощной базы для выращивания посадочного материала. Если во времена Советского Союза мои коллеги ежегодно создавали по тысяче и более гектаров овражно-балочных насаждений, полезащитных полос и непосредственно леса, то этой весной пришлось ограничиться сущим мизером.

Как известно, наиболее развитый промышленный регион державы занимает по степени лесистости одно из последних мест в Европе. Однако вывести его из разряда отстающих не представляется возможным. По мнению ученых, при распаёвке земель не была учтена настоятельная потребность Донецкой области в таких вот степных жемчужинах, мощной сети полезащитных полос, которые смогли бы кардинально оздоровить экологию пребывающего под техногенным гнётом региона.

Впрочем, все благие намерения отошли в область несбыточного, а сама, крупнейшая на юго-востоке Украины, рукотворная дубрава стареет с катастрофической скоростью. По сути дела, отдельные её участки представляют собой кладбища пораженных вредителями, болезнями и павших под напором штормового ветра ясеней, дубов, сосен.

- Мы связаны по рукам служебными инструкциями и полнейшим отсутствием финансирования, - сетует лесничий. - Даже зарплату за март и ту не получили. Но куда больше нас тревожит волокита с оформлением документов на проведение санитарных рубок. Как и полагалось, заявку подали своевременно, но разрешение получили только в середине апреля. А срок окончания рубок - последний день мая.

Конечно, степная жемчужина сегодня выглядит очень живописно. Полощется на ветру зелёное пламя молодой листвы, неистовствуют соловьи, в зеркальных заводях отражаются восседающие на пьедестале зарождающейся жизни лебедки. Но наступит осень, и вновь обнажатся кладбища павшихясеней, откуда ненасытные древоточцы и болезни расползаются в вековой дубраве.