Берегись, Колобок, рыбаки идут!

После того, как море отвоевало кусок суши вместе с вагончиком, рыболовецкая артель Василия Косогова перекочевала с Кривой косы на восточную окраину Седово. Собственно, это даже не посёлок, а густо заставленный корпусами пансионатов участок азовского побережья, между которыми нашлось местечко для рыбацкого стойбища. Отсюда, со второго этажа, сквозь дымку просматривается крутой берег села Обрыв, где в сентябре сорок третьего года базировался истребительный полк Александра Покрышкина, и дальний мыс, на котором расположился наблюдательный пост погранслужбы Российской Федерации.

Иногда тишину разбивает протяжный гул. Но это не взрыв - ещё ни один снаряд не упал на Седово, - а эхо рухнувшего в прибой берега. Здесь много столетий подряд вода и суша ведут нескончаемый спор, в котором, как правило побеждает сильнейший, то есть - море.

Однажды оно умыкнуло огород вместе с картошкой и хозяином прибрежной усадьбы, который в тот момент был занят сбором урожая. Сам пострадавший отделался испугом, хотя прогулка верхом на сотне тонн рыжей глины с пятидесяти метров могла закончиться более трагично.

Однако промышляющие систематическим воровством волны сегодня глушат все звуки. В том числе и артиллерийскую канонаду под Мариуполем. А когда на древнюю Меотиду обрушивается десятибалльный шторм, стихия и вовсе утрачивает чувство меры. Она выдёргивает из вязкого ила жерди-гунтеры, заплетает ведьмиными косами сети и пытается взломать дверь стана.

Правда, сегодня ветер работает на четверть своих возможностей. Он лишь  превращает в паруса куртки рыбаков и раскачивает на прибойной волне оснащённые двухсотсильными «Ямахами» катера.

Укротить пляшущий катер не каждому под силу.

Придерживая под уздцы посудины, коллеги Василия Борисовича ведут их к «коновязи». Затем катера на буксир берут или лебёдка или вездеход с колёсами неимоверной ширины. Это, наверное, единственное в округе транспортное средство, которое с одинаковым успехом способно передвигаться по суше и мелководью.

Самой же ответственной работой, по единодушному мнению артели, занимается старшой. Свой рыбацкий костюм он износил до дыр, а новый никак не могут подобрать для его богатырской стати. Однако отсутствие прямого трудучастия Василий компенсирует кулинарными талантами. Не успели подчинённые помыть руки, как он сварил уху и поджарил два десятка азовских селёдок.

Пока ребята умывают руки, Василий КОСОГОВ готовит поздний завтрак.

И то, и другое съедается с неимоверной скоростью. За пять часов работы, от которой рыбацкие куртки делаются солёными внутри и снаружи, у парней развивается такой аппетит, что беглому Колобку на их пути лучше не появляться.

Мы перед тюлькой по уши в долгу

С путешествий по речушке Весёлая Боковенька сохранилась запись рассказа ныне покойной бабушки Могилихи:

«Перед голодовками и войной в больших количествах начала ловиться мелкая рыбёшка, именуемая в народе горчаком. Красивая такая, размером с мизинец, малость отдающая горечью, но для еды вполне пригодная. Люди с Кривого Рога и Кировограда оседали на берегах целыми семьями, а то и улицами. Ловили горчака, тут же варили уху, солили впрок. Да не только пришлых, местных от голодной смерти спасала эта рыбёшка с горечью степной полыни».

Нечто подобное происходило и с азовской тюлькой. Море, словно чувствуя грядущую беду, посылало к берегу косяки. Так было в семнадцатом, тридцать третьем, тридцать шестом, сорок первом и сорок седьмом годах прошлого столетия.

- Мы, - говорит Косогов, - обязаны тюльке по самые уши. Сколько себя помню, велись разговоры о памятнике спасительнице пришлых и местных от голодной смерти. Но память людская неблагодарна. Что же касается особенностей поведения косяков тюльки этой весной, то пока о них говорить рановато. Вот когда начнётся массовая путина...

Вот она - главная рыбка Азовского моря.

Далёкому от моря гражданину тюлька известна в трёх видах: консервированном, копчёном, вяленом. Однако старшой, без отрыва от обязанностей кока, продиктовал под запись несколько десятков блюд из самой мелкой обитательницы древней Меотиды. В том числе - котлет, битков, голубцов, ухи и даже борща. Но напомнил: процесс обезглавливания тюльки обязателен. Иначе можно запросто оказаться в положении трёх семейств, которые под руководством нашего общего знакомого Валерия Гринчевского отдыхали позапрошлым летом под Новоазовском:

- Погода и настроение, - вспоминает он, - оказались настолько чудесными, что решили задержаться на пару дней. Но - денег только на хлеб, а водки - чуть меньше воды Азовского моря. Одолжили у местных бреденек, у квартирной хозяйки - мясорубку и пропустили пойманную мелочь на фарш. Котлеты получились - сплошное объедение. Вот только процесс их поедания сопровождался хрустом. Это давали знать тюлькины глазки.

Познаниями в рыбной кулинарии Василий обязан морю, которому отдал всю жизнь без остатка и пятилетнему внуку Михаилу.

- Понимаешь, - смеётся старшой, - парень отказывается есть мясо даже под самым распрекрасным соусом. В том числе отвергает и колбасу. Подавай исключительно рыбу. Если нет, готов довольствоваться сухарём.

Конечно, землякам полярного капитана Георгия Седова сегодня не до памятника главной кормилице. Снаряды хотя и не падают в посёлок, но канонада под Мариуполем долетает и сюда. А потом, местные так обнищали, что каждая копейка тратится только на хлеб.

Однако Косогов уверен: после окончания войны седовцы всё же отдадут тюльке старый должок.

Поделись с ближним - завещали деды

Отчаянные всё-таки головушки, эти рыбаки. Хотя промысел и именуется прибрежным ловом, иногда гибнут целыми артелями или по несколько суток без воды, еды и топлива дрейфуют в штормовом море. А если удастся вернуться домой, то не требуют льготы за риск или чтобы окружающие считали героями. Наоборот, отдадут последнюю рыбёшку.

Возвращение с промысла

Я постеснялся сфотографировать старушку, которой один из парней щедрой рукой наполнил пакет тюлькой и бычками. Зафиксировать факт подаяния что на паперти, что на морском берегу оскорбительно для просящего. Лишь поинтересовался у старшого: как часто приходят сюда вконец оголодавшие люди?

- Не считаем, - последовал ответ. - Имя и прописку не спрашиваем. Люди и без того чувствуют себя не в своей тарелке. Этой традиции придерживались деды и прадеды. По их же не писанной заповеди, первый улов раздаётся без остатка.

Мы знакомы с Косоговым давно. Но не виделись лет семь или более. За это время многое изменилось. Сплошь новые лица, вместо черепахоподобных каюков быстроходные катера. Но главное - рыбакам больше не надо платить дань так называемым смотрящим.

Вот что по данному поводу во время лодочного перехода по Азовскому морю мне рассказал голова одного из прибрежных сёл Мелитопольского района:

- В нашем и двух соседних сёлах около сотни катеров, владельцы которых ежемесячно отдают сборщику податей сына высокопоставленного столичного чиновника по четыре тысячи гривен. А тот копейки не выделил на расчистку гирла Молочного лимана, где находится главное нерестилище пиленгаса. В результате этот вид покинул акваторию Азовского моря.

Покупатели из шахтёрской столицы утаили цену, по которой собираются продавать рыбу. Но здесь, на берегу, тюльку отпускают по пятнадцать, а бычка по восемь гривен.

- Пиленгас, на которого возлагались большие надежды, - подтверждает Косогов, - сделался такой же редкостью, как судак, азовская сельдь, особо чтимые гурманами осетр, рыбец. Но, слава Богу, сию горькую участь не разделили тюлька с бычком. Да и селёдка иногда заходит в сети.

Кулинарные занятия пришлось прервать. Через распахнутую дверь похожего на рубку теплоходного стана, вместе с ветром проник требовательный голос подошедшего катера. Под руководством старшого парни укротили плясавшую на волнах посудину и бережно завели её в стойло.

- Мыть руки и за стол! - приказал Косогов.

Расположились на разномастных скамьях. На лицах следы пощёчин от волн, руки по самые запястья словно ошпарены кипятком. Ради приезда гостя сделано небольшое отступление от сухого на время путины закона. Но самое символическое. Это только говорится, что пьяному море по колено, а на практике оно жёстко карает всякого, кто разбавляет алкоголем кровь.