Когда Пауло оставил ее с «подарком» на руках и укатил в свою страну, чтобы поучаствовать в очередной революции, она думала, что сойдет с ума. Но справилась. Как и с вестью о том, что он решил не возвращаться. И даже холодное презрение некоторых родственников и потеря теплого места в лопнувшей фирме не сломили ее.

Счетный спор

- А я тебе, Ниночка, со всей ответственностью заявляю, что Томка была седьмой! - сердито зыркнула на рекламистку из-под древних очков с толстенными линзами Ольга Андреевна.

- Ошибаетесь, - гнула свою линию 40-летняя Нина, работающая, как и 63-летняя бухглатерша, в обновленном варианте газеты с первого дня. - Вот смотрите: сначала пришла Аллочка, но оказалась совсем дубовой, так что ее быстро вышибли. Потом были две мои тезки (обе ушли в декрет), одна ваша (окрутила зама шефа, и теперь «работает» у него на дому) и умница Алена (ее быстро сманили конкуренты, соблазнив куда более солидным окладом). Так что Тамара - лишь шестая. А семерка - на подходе.

Начальница рекламного отдела победно улыбнулась, но властительница цифр и мастер ухода от налогов ехидно хмыкнула:

- А про Жанну Анатольевну ты уже забыла, да?

И Нина вспомнила, что года три назад, когда она вернулась из отпуска, девочки из отдела рассказывали, будто с неделю за секретарским столом вместо длинноногой красотки Олечки, которую все считали дурочкой, пока не оказалось, что она пришла не столько работать, сколько личную жизнь устраивать (и ведь отбила, сучка, степенного Павла Яковлевича у жены и детей), поселилось нечто невообразимое.

- Усадить после Ольки-картинки на секретутское кресло мамзель под полтинник в растрепанном рыжем парике, с накладными даже не ногтями, а когтями - это Мефистофель откадрил, - умирали со смеху младшие рекламные работники. - Когда сюда стали ходить со всего здания, чтобы полюбоваться на новую секретаршу «Капкана», а Гришаня даже начал билеты за вход брать, шеф не выдержал. Короче, цирк побыл и уехал. Жаль, ты не застала...
Пришлось Нине признать поражение. И все стали ждать явления восьмой секретарши.

Чудо в горошек

По традиции Михаил Валерьевич, он же Мефистофель, водил нового сотрудника по кабинетам, подвергая процедуре знакомства. Лишь динозавры типа Ольги Андреевны да Павла Яковлевича, вместе с которыми шеф 15 лет назад запускал первый вариант «Капкана» - тогда еще районный, а не областной, - избежали этого ритуала. Прочие штатники в обязательном порядке усаживались на «электрический стул правды» - огромное кресло, которому место в театре, но никак не в кабинете компьютерщиков. Руки и ноги дебютанта опутывались разноцветными проводами, после чего ему задавались разнообразные вопросы, вплоть до детских загадок. Отвечали - как Бог на душу положит. Были в программе и коронация капканом (пластмассовым муляжом), и распитие горячительных напитков (коньяк из самовара), и прочие забавности, по мнению Мефистофеля, укрепляющие коллектив.

Но с «восьмой» этот номер не прошел. Когда в хакерское пространство Гришани и компании вторглась преемница Тамарки, укатившей на пмж в столицу, в ступоре оказались сами «инквизиторы». В красном платьице до колен, усыпанном белым горошком, салатных босоножках и такой же ленте в пшеничных волосах, она вошла в полумрак комнаты, будто весна. И озарила его бесподобной улыбкой.

- Привет! Я - восьмая Марта!

- Ч-чего-чего? – переспросил Денис, чуть не подавившийся бубликом.

- Не понял! – поддержал его Гришаня.

Антоха отмалчивался, усердно работая челюстями. Чудо в горошек застало компьютерщиков за чаепитием, так что, считай - врасплох.

- Ну, в «Капкане» же до меня было семь секретарей, - объяснила девушка, плывя между пустыми корпусами компов и их работающими собратьями, шкафами со специализированной литературой и обалдевшими хозяевами кабинета. - А зовут меня Марта. Забавно получается - восьмая Марта!

- Ага, - ответил за всех Гришаня.

- А это то самое кресло правды? - поинтересовалась гостья, постукивая реликвию по спинке. - Солидное. Только неухоженное.

Денис хотел было пояснить, что правильное название - «электрический стул правды», а Антоха уже открыл рот, чтобы предложить даме туда присесть, но последующие действия Марты отняли у них языки.

Она нагнулась, блеснув ножками, и хлопнула пару раз по сиденью ладошкой. Пыльные облака было видно даже Мефистофелю, Нине и Павлу Яковлевичу, стоящим у порога.

- А-а-пчхи! - звонко выдала «салага». И, щуря темно-синие глаза, вынесла вердикт:

- Нет, ребята, я сюда сяду только тогда, когда вы его пропылесосите.

…В общем, уходила она из кабинета королевой. А хакеры, пару дней обсуждавшие, как будут стебаться над новенькой, чувствовали себя нашкодившими школьниками.

- Чумовая девка, - высказал общую мысль Гришаня, когда за Мартой закрылась дверь.

Идеальная секретарша

Пунктуальная, вежливая, с замечательной памятью, веселым нравом и милым личиком, Марта быстро стала старшему поколению «капканистов» «доченькой», а одногодкам - подружкой. Ольга Андреевна даже угощала ее пирогами с капустой собственного приготовления, чего ранее удостаивался лишь Мефистофель.

- А почему шефа так странно прозвали? - спросила как-то секретарь у бухгалтера. В стриженном под ежик, всегда гладко выбритом Михаиле Валерьевиче, склонном к полноте 44-летнем мужчине, действительно, было мало общего с классическим образом фаустовского персонажа - ни тебе угловатых черт лица, ни бровей вразлет, ни эспаньолки.

- Это он сейчас у нас такой гладкий да солидный, - усмехнулась Ольга Андреевна, - а по молодости и бородку клинышком носил, и кудрявость на голове просматривалась. Некоторые в ней даже рожки замечали. А уж как распекать кого начнет - чистый сатана! Чуть остепенился, когда мы в облцентр перебрались, а уж как семью схоронил (дочка и жена у него разбились), то и вовсе присмирел.

Мало-помалу Марта узнала от Ольги Андреевны и ее подруги Антонины Сергеевны, ведающей кадрами, обо всех «капканистах». И что Гришане уже за тридцать, а он всё холостякует, хоть парень видный и с квартирой. И что рекламистка Ниночка живет с третьим мужем, да и тот того гляди уйдет - уж больно баба гонористая. И много прочих «что»...

Обладающая редким даром - не только слушать, но и слышать, новая секретарша была для всех желанным собеседником. За разговорами не забывала о своих прямых обязанностях: занималась корреспонденцией, следила за расписанием встреч Михаила Валерьевича, поила его и гостей чаем, который заваривала по собственной технологии. В отличие от прошлых пакетиковых вариантов, напиток по-мартовски прекрасно шел без сахара - ароматный, с кислинкой и медовым привкусом, он стал настоящим хитом. «Они ко мне приходят не столько о деле поговорить, сколько чай твой получить», - посмеивался шеф, выпроваживая очередных посетителей.

Темная тайна

Хоть Марта и была душой компании, она ни разу не осталась на вечерние посиделки, которые устраивались молодыми «капканистами» по пятницам. Даже старшее поколение порой «бросало якоря в молодежную гавань», чтобы пропустить по рюмашке за удачное завершение недели, послушать, как поочередно поют под гитару Денис и журналистка Татьяна, а то и «потрусить костями» под вытащенные в холл колонки.

Когда на девушку в очередной раз насели Григорий, Антон и примкнувший к ним фотокор Андрей с просьбой «не бросать на произвол судьбы разбитые мужские сердца», ей на выручку пришли Ольга Андреевна и Антонина Сергеевна. Оттерев от Марты горе-ухажеров, они дали ей юркнуть в кабину лифта, а потом провели с парнями культпросвет.

- Вы хоть знаете, что у Марты есть пятилетняя дочурка? - ошарашили парней бабульки. - И что она мать-одиночка? Так что не хрен тут хвосты распускать, если не готовы к серьезным отношениям...

Антон с Андреем сразу завяли, а Гришаня призадумался... И в тот же вечер, покинув общее веселье, созвонился с Мартой. А на следующий день повел ее и маленькую Светланку в кино.

...Михаил Валерьевич еще раз поправил галстук, распушил увядшие розы (приволок их еще утром, хотел поставить в ведро с водой, но не нашел его, так что просто сунул букет в шкаф). Достал коробочку с кольцом, открыл, залюбовался. Маленькие бриллиантики так и брызнули светом, осветив довольное лицо Мефистофеля.

Гул голосов в коридоре, где сотрудники в пятничный вечер досрочно отмечали Международный женский день, вдруг смолк. А потом накатил с новой силой. «А вот и наша восьмая Марта», - донеслось до редактора.

«Пришла-таки», - довольно улыбнулся он, набрал воздуха в грудь и ринулся делать предложение.

...Появления шефа никто не заметил. Все сгрудились около смущенной Марты и темнокожей девочки, которая, блестя зубками («Куда там брюликам», - пронеслось в голове Мефистофеля), представлялась: «Света!».

Михаил Валерьевич попятился в приемную, из которой так красиво, но неоцененно вышел, потащил за собой букет, усыпая пол розовыми лепестками. «Вот ведь дурень! Чуть не вляпался», - думал, пряча в сейф коробочку с кольцом.

Когда опять вышел в холл, то попал на сцену, будто из кино. Дочь Марты удобно устроилась на правой руке Гришани, прижимая к груди свежеподаренного белого медвежонка. А в левой хакер держал целое ведро мимоз и тюльпанов, протягивая их маме девочки.

«Так вот кто утащил мою тару», - уныло подумал Мефистофель. И первым зааплодировал. Причем - совершенно искренне.