Бывает же так! Один человек, замерев с тоской в тарахтящем на рельсах вагоне, страдает от ощущения, что тот замер на месте. А другой, у окна фешенебельной квартиры, чувствует себя пассажиром поезда, несущего его в пустоту. Все зависит от того, куда ты торопишься...

Не пара

Когда давний приятель пожал ему руку и вежливо поинтересовался состоянием дел, подвоха он в вопросе не поймал. Бросил сакраментальное: «Не дождетесь» и только собрался рассказать, как мило они провели отпуск с Милочкой на Мальдивах, как тот перебил его:

- Тогда почему сыну не помогаешь?

- Эта нажаловалась? - уточнил Артем (уже давно он по-старался вычеркнуть из лексикона имя своей «первой»: за-
чем засорять память?). - Регулярно отправляю переводы.

Уточнять, что с каждым годом они становятся все скуднее и скуднее, не хотелось. Но новая жизнь и новая семья требовали многого.

- Нет, случайно наткнулся на сайте на ее обращение с просьбой о помощи. Ты хоть в курсе, что там очень большие проблемы?

При этих словах заглянул в глаза, как случайный прохожий, который наблюдает, как же неприятный тип, брякнувшийся на улице в лужу, будет подниматься у всех на виду. Поверив полному недоумению, черкнул в блокноте короткую строчку: «Ознакомься на всякий случай».

Осчастливив милостивой улыбкой секретаршу, которая, как верный песик Фафик, мгновенно бросилась готовить чашечку кофе, чтобы потом подать ее с круассанами (эту утреннюю традицию он подсмотрел во время отдыха в Швейцарии, где они с Милочкой провели медовый месяц, потом долго дрессировал девицу из приемной, как должна быть обставлена церемония), он включил комп.

Строки на экране монитора заставили вздрогнуть. Безголосый текст кричал о том, что у мальчика лейкемия, и его мать просит помочь собрать деньги на лечение...

«Идиотка, не могла сообщить по телефону, раструбила на весь свет», - первая мысль пришла гаденькой и злобной. Но потом вспомнил, как в свое время он рвал отношения, как  демонстративно тыкал в лицо корешками квитанций о пересылке алиментов. Пока была жива мама, он хотя бы приезжал периодически в родной шахтерский город. Потом - только один раз, для того, чтобы подать заявление на развод и фактически развестись заочно. Поскольку эта дура просто подписала бумажку, что с решением суда заранее согласна.

- Не понимаю, как ты вообще положил на нее глаз? - все недоумевал знакомый слуга Фемиды. - Серая мышь...

И хотя все задуманное завершилось так, как надо, в ту минуту ему вдруг захотелось бросить в лицо этому сытому господину, что она, Катька, другая. Была, по крайней мере. Вечно тянула его к чему-то такому, от чего у него начинала слегка кружиться голова: посмотреть, как улетают самолеты, как уходят поезда, как падают звезды. Она не любила деньги и все его мечты о карьере принимала с легкой улыбкой, мол, чем бы дитя ни тешилось... Ходила в свою зачуханную школу, как на праздник, в горы, как на Олимп. Это затягивало, завораживало, отрывало от основной цели, которую он себе поставил: пробиться, выдраться на ступеньку повыше. И все же он оставался с ней, потому что ее зеленые глазищи на пол-лица были очень значимой деталью этого мира. Когда он успел вырваться из их плена, как это получилось? Правильно, что получилось. Где бы он сейчас был?

Думать о сыне было больно, но... Тот сам когда-то сделал свой выбор, сказав: «Ты нам такой не нужен». Что значит - такой? На тот момент он как раз начинал свое головокружительное восхождение. 

Сумма, о которой Катя упоминала в тексте, казалась до того смехотворной, что он почти взбесился. И именно это чувство подтолкнуло не просто анонимно отправить ей на счет деньги, а еще и посмотреть в глаза, подавая их, как милостыню...

Домовой под дипломатом

Телефонный звонок вырвал из забытья, в которое она в последнее время проваливалась,  как в спасительный сон. Где все по-прежнему, нет никакого диагноза в карточке сына, и он дома, а не лежит бледной тенью на казенной койке. Еще не прозвучали слова врача, похожие на приговор, произнесенные после сдачи обычного анализа крови.

- Сыночка, всё будет в порядке, - погладила тогда его по плечу. - Мы же сильные, и это тоже одолеем.

Он поверил ей сразу, ее Димка, привыкший, как он любил посмеиваться, подставлять «свое крепкое  плечо» под все домашние проблемы. С восьми лет - самый главный мужчина в ее жизни. Она никогда не забудет минуты, когда поняла, что он мгновенно повзрослел, худенький первоклашка, калякающий в тетради смешные закорючки вместо букв.

В тот вечер они вместе гонялись за сверчком, визжа от перепуга и... восторга. Откуда он появился на их девятом этаже, понять было трудно. Но всю ночь накануне выводил такие рулады, что не давал заснуть. Артем после очередного корпоратива, где «наводил мосты», пришел навеселе и отрубился сразу. А они вдвоем слушали монотонную «струнную» мелодию до рассвета. Охоту на «музыканта» начали на следующий день. А тот, единожды засветившись у них на виду, юрко носился по стенам и потолку, словно спринтер. Дурачок, убивать его никто не собирался. В ходе «поимки» они пришли к выводу, что он - их персональный домовой, обзаведшийся скрипочкой. Они ему даже имя придумали - Ростик (под Ростроповича, пусть тот и при виолончели). И когда таки накрыли банкой, усевшись рядом на полу, для начала даже извинились за столь некорректное поведение. Тот в ответ пошевелил усиками-антеннами и... засверчал.

На этом их и застукал Артем. Брезгливо толкнул ногой банку с вопросом: «Что за нечисть?» И словно случайно опустил тяжелый дипломат прямехонько на насекомое. Димка тогда долго рыдал, а потом появился в дверях их спальни в пижамке, похожий на рассерженного гнома, с обвинением: «Папа, ты - злой!».

Успокоив его только за полночь, Катя долго выслушивала обвинения в свой адрес, что «из-за какого-то таракана она настроила сына против отца», что она плохая хозяйка, и вообще, с ней на люди показаться нельзя. Она должна быть другой, чтобы соответствовать ему, Артему, вышедшему на новый виток. Новый виток заключался в «выброске» в столицу, где начинала завариваться каша перед очередными выборами. И то, что Артема брали в «команду», он считал победой. «Ты хоть понимаешь, какие перспективы открываются? - орал он не своим голосом. - А ты их гробишь на корню. Посмотри на себя...».

Этой интонацией он оборвал ее желание «закрыть тему» шуткой: «Неужели в президенты собираешься?». До боли в глазах ей вспомнился новогодний вечер в гостях, куда их вырвали неожиданным звонком «нужные и большие люди». Огорченная, что не удастся отметить  праздник дома, с сюрпризами, которые она наготовила, Катя уговорила соседку забрать к себе сына, кое-как причесалась и, словно на эшафот, поплелась за мужем. Замершая на краешке дивана, она явно не вписывалась в картину чужого богатого загула. Заметила ироничные взгляды «дам из общества» на ее «прикид» и краем уха услышала их ехидный шепоток: «Нет, поглядите, какой платочек у нее на плечах. Умора». Самое страшное, что Артем это услышал тоже. И ему было стыдно...

Может быть, именно после того вечера все их несовпадения вдруг начали увеличивать трещину в отношениях. А Димка все видел и понимал. Мокрая клякса, оставшаяся после сверчка,  разорвала их окончательно. Муж собирал чемодан в Киев на одного, да и не сильно звал с собой. Первое время бодро и немного фальшиво рапортовал об успехах. Но телефонные звонки становились все реже. Последний проинформировал ее о разводе. Алименты, которые он присылал, Катя тратила на сына, каждый раз подчеркивая, что это папа постарался: новенький скейт, плейер, компьютер, DVD. А когда поступления пошли на убыль, залезала в долги, чтобы не «снизить планку». Для чего? И сама не понимала. От знакомых услышала, что бывший женился, и даже не расплакалась.

Этого она себе не позволила и в тот день, когда узнала, что сын болен. И в последующие, сменяющие друг друга серо и уныло, как больничные простыни. Обращение написала в отчаянии, потому что на лекарства не хватало денег. Позвонить Артему так и не смогла. Когда услышала его голос в трубке, не сразу узнала. Только по интонациям барина, которого посмел расстроить дворовой плебс.

- Оборзела, да? Почему не сообщила? Чтобы послезавтра приехала, - проорал в трубку, не дав времени опомниться. И бросил. Это у него привычка такая, чтобы «последнее слово» было именно за ним.

- Приеду, - пообещала коротким гудкам.

В погоне за солнечным зайчиком

На перроне он ее заметил сразу и невольно поморщился: опять джинсики, легкая потертая курточка. Но, подойдя ближе и заглянув в глаза, почувствовал, что внутри что-то екнуло. Сухо предложил зайти выпить кофе, не на улице же передавать деньги. Она безропотно пошла следом. И только опустившись на стул, прошептала: «Ты знаешь, я готова душу продать. Почем сейчас души? Почему на них нет спроса?». Положила на стол фотографию парнишки, в котором он не сразу узнал родные черты: «Вот таким он был. Таким - стал».

Он взял их в руки только тогда, когда Катя, так и не притронувшись к чашке, ушла. Вспомнилось почему-то, как первый шаг смешной карапуз сделал именно в его сторону. Как впервые сказал «папа». Как золотое кольцо, подаренное за первый зуб, она назвала побрякушкой и сразу отдала сынишке поиграться. Тот колошматил им по стене до тех пор, пока от янтаря не откололся маленький кусочек. А она смеялась над потерявшей вид ценностью, словно лопнул мыльный пузырь - их еще столько можно выпустить на ветер. В какие-то минуты тогда ему казалось, что еще чуть-чуть, и он поймет ее секрет, что загадочно притягивает к ней. И тогда все станет просто и понятно. Но солнечный зайчик не больно в руке удержишь. Кажется, так он ее тогда называл...

*   *   *

- Ты не против, если я поменяю старую машинку на новую, лупоглазенькую такую? - спросила молодая жена, когда он вернулся домой.

Продолжая чирикать, как канарейка, она выкладывала свежие новости из спа-салона. Вся такая гламурненькая, хоть лентой перевязывай, как подарок. Не глупая, но... Попробуй ей предложи посмотреть, как улетают самолеты, так сразу поинтересуется, а куда у них билетики?

Уставился в темноту окна, представляя, как трясется Катька в плацкарте в целях экономии. Едет спасать сына. Войти бы в этот вагон, сесть напротив, накрыть ее руку своей ладонью и  успокоить: «Вытянем мы его, вытянем». Но сделать это - все равно, что спрыгнуть на ходу. Он представил такой «кульбит» и невольно зажмурился. Это не из его жизни. Почему же все-таки жаль, что не из его?...